Картина была поистине волшебная!
Тут нет никаких побочных каменных или металлических пород. Здесь царит только кристалл, пользующийся названием единственного. И к нему не примешивается ни одного зернышка цветных видов: ни желтого цитрина, ни коричневого топаза, известного под именем дымчатого, ни черного кориона. Нет, кроме совершенно бесцветного, прозрачного, как вода, кристалла, тут нет ничего.
Диаметр, этой пещеры был но меньшей мере в сто метров.
Я вошел в эту чудную сокровищницу с таким благоговением, точно вступал в храм божества. Да и не было ли это, в самом деле, храмом, превосходившим своим великолепием все те соборы и храмы, созданные руками человеческими? Никогда смертным существам не создать ничего подобного!
Посреди пещеры, прямо против устроенного мной входа, шла галерея. На ней стоял точно церковный орган, как в моей ледяной пещере, а за ним шли снизу вверх четырнадцать гигантских колонн.
XI
Первобытный человек в кристалле
Я прикрепил магниевую проволоку к одному из сверкающих конусов и пошел обозревать пещеру во всех подробностях.
Колонны, заинтересовавшие меня грандиозностью своих размеров, были выше самого высокого человеческого роста и толщиной в полтора обхвата.
Я подошел к ним и залюбовался их прямизной и безукоризненностью линий.
Обойдя кругом одну из этих колонн, я приблизился к другой, задней, и вдруг в сильнейшем испуге отскочил: в середине кристалловой призмы стоял… человек!
Как в маленьких кристаллах и кусках янтаря часто попадаются допотопные жуки, кузнечики и стрекозы, так и в этой громадной призме был заключен допотопный человек, стоявший во весь рост!
Да, это было не четверорукое существо, не допотопная обезьяна, но настоящий homo primogenius, первобытный, допотопный человек.
Человек этот, мужчина почти шести футов ростом, стоял с немного приподнятыми руками и сжатыми кулаками.
У него был высокий гладкий лоб, поражавший тем, что представлял во всей фигуре единственное место, не покрытое растительностью.
Известно, что первобытный человек снабжался природным одеянием до тех пор, пока он не выучился убивать животных и прясть шерсть. А будучи травоядным, он очень долго не имел повода учиться убийству, по крайней мере, с утилитарными целями.
То, что в настоящее время является на человеческом теле лишь в виде пушка или едва заметных волосиков, прежде составляло пушистую шерсть, защищавшую от непогод.
Грудь, шея, плечи, руки, и ноги — все было покрыто шерстью. Это было животное, только с человеческими формами, с высоким выпуклым черепом, большим выгнутым носом и с подбородком, образующим с профилем прямую линию.
Это был старик, судя по белизне его курчавых волос, бороде и всей его шерсти.
Как попал этот человек в кристаллическую массу?
Да так же точно, как попал бы и я в базальтовую колонну, если б инстинкт животного не превосходил человеческий разум. Только Бэби избавила меня от этой опасности!
Вероятно, и этот человек, спасаясь от страшной катастрофы, перевернувшей часть земного шара (а может быть, и весь), попал в пещеру как раз в то время, когда все дно ее было покрыто готовившейся к кристаллизации кварцевой кислотой.
Эта кислота показалась ему водой. Быть может, он хотел переплыть ее, а то просто пожелал напиться, и в тот момент, когда он коснулся ее поверхности, родился кристалл.
Какой роскошный гроб создала ему природа! Самородный, цельный кристалл, предохранивший его даже от разложения. В этот великолепный гроб не мог проникнуть ни один из деятелей, производящих разрушение органического тела. И смерть и заключение в гроб произошли одновременно, что тоже способствовало сохранению тела.
Образование горного кристалла не вызывает тех явлений, которые сопровождают рождение базальта: не было ни трения, ни прорыва, а потому не было и каления. Ведь попадись я в базальт, то не только испепелился бы, но из моего праха образовался бы, при данных условиях, какой-нибудь новый минерал или металл!
Рождение горного кристалла могло разве только вызвать такую степень тепла, которая не могла допустить человеческой крови спуститься ниже нуля в течение неисчислимого ряда тысячелетий. Температура эта должна была сохраниться на вечные времена в кристалловой коре, служащей, как известно, самым дурным проводником тепла.