Слащинин Юрий Иванович
20 мешков картошки с каждой сотки
Светлой памяти народного опытника
Петра Матвеевича Пономарёва
посвящается
Предисловие автора, которое полезно прочитать, чтобы понять, откуда он это взял и можно ли ему верить.
Я не агроном и не какой–либо сельхозработник. Простой журналист и писатель. Тогда почему же взялся рекомендовать такое, на что не отважится армия кандидатов, докторов наук и академиков? Подобный вопрос возникнет при чтении этой брошюры, поэтому полезно его предупредить.
Написать и издать нижеизложенное меня обязывает долг перед людьми, а ещё перед народным опытником Петром Матвеевичем Пономарёвым, наследником познаний которого я являюсь. На протяжении двадцати лет он выращивал в Ташкенте, на своём дворе, превращённом в опытный участок, по 250—300 центнеров пшеницы и ячменя с гектара в пропорциональном пересчёте, разумеется. Я помогал Петру Матвеевичу не только физически, на делянках, но и по–журналистски: писал всевозможные прошения и докладные Брежневу, Косыгину, Рашидову и многим другим сановникам, наделённых властью. Умолял: возьмите на вооружение новый опыт, накормите Россию.
Результатом моих писем были визиты различных комиссий. Взирая на заросли пшеницы, эксперты восторженно ахали. Обещали доложить куда следует, помочь, но…
Помощи Пётр Матвеевич не дождался, умер в нищете непонятым–непринятым. Дом его тут же снесли, и опытные делянки, по иронии судьбы, ушли под асфальт расширяющегося Института ирригации и механизации сельского хозяйства. Все, что осталось — это моя память. А потому как журналист, я обязан зафиксировать виденное, слышанное и понятое у Петра Матвеевича и передать людям.
После смерти Петра Матвеевича я, как мог, продолжал его работу.
Участвуя в работе Северо–Западного аналитического центра Внутреннего Предиктора России — СССР (г. Санкт–Петербург), я не мог пройти мимо проблем сельского хозяйства, стал фиксировать и накапливать факты, сопоставлять их и, наконец, увидел механизм, с помощью которого скрываются знания высокой урожайности от народов, осознал цели сокрытия этих знаний. Оказалось, что высокие урожаи власть предержащим не нужны. В их интересах держать народ в состоянии постоянной угрозы голода. И в голоде. Ведь голодные довольствуются малым. А умирающие от голода за кусок хлеба отдадут все…
Утаиваются знания просто. Их даже не прячут. Они есть, изложены в книгах и статьях, но изданы минимальным тиражом и хранятся в специализированных библиотеках и архивах, недоступных земледельцам. Говорят, разбираться в этом культурном наследии — дело учёных. Но учёных и специалистов села уводят от осмысления этих знаний с помощью… образовательных программ, т. е. предопределением того, что им сейчас можно знать, а чего знать нельзя. И если, к примеру, Мировым правительством задумано превратить Россию из производителя сельхозпродукции в её потребителя, то в наших образовательных программах "непонятным образом" исчезают вопросы, почему почву нельзя перепахивать и копать глубже 15—20 сантиметров. В итоге выпускники наших сельскохозяйственных вузов и техникумов последние пятьдесят лет заставляли механизаторов пахать поля на глубину 35—45 сантиметров, да ещё с поворотом пласта. И это в то время, когда наши западные конкуренты не только не пашут так, но и вообще не выпускают плугов с лемехами для поворота пласта. Почему так делают? Об этом — в материале ниже…
Фантастика или реальность?…
Прежде, чем перейти к картофелю, попробуем уяснить на что способна Природа, чтобы обеспечить получение нужного урожая. В чем секреты заключаются? Почему пенсионер Пономарёв на своих делянках получал по 300 центнеров пшеницы с гектара, а академики ВАСХНИЛа, имея в своём распоряжении все, что пожелают, не могли перевалить и за 100 ц с га, при средней урожайности по стране 17-20 ц с гектара.
Прежде всего должен сообщить вам, уважаемый читатель, что сверхурожаи не новость на земле. В книге С. Н. Крамера "История начинается в Шумере" изложены свидетельства исторических памятников, где сказано, что при посеве на поливном гектаре (в пересчёте с шумерских единиц площади) 120 килограммов зерна земледельцы Междуречья получали урожай "сам-200", а в урожайные годы "сам-300", что равнозначно: 120x200=24000, т. е. 240 ц с га. и 120x300=36000, т. е. 360 ц с га. Но это юг. Поливное земледелие.
Вот вам другое свидетельство, северное. В "Санкт–Петербургских ведомостях" за 7 сентября 1764 года наш первый русский академик М. В. Ломоносов опубликовал отчёт о проверке опытов царского садовника Эклебена. Тот получал от каждого посеянного зерна по 43-47 колосьев с 2375-2523 зёрен в них. А это уже не шумерское "сам-200", а "сам-2500"! Значит дело не в севере и юге. Может быть в сортах? У Эклебена вырастало из зерна 43—47 колосьев. Вероятно, он имел кустистые сорта?