Я испуганно сглотнула и, поперхнувшись, закашлялась. Макс поморщился и недовольно посмотрел на меня:
— Лен, ну теперь-то что?
— Что-то в горле першит, — слабым голосом отозвалась я.
— Водички выпей, — стараясь быть вежливым, посоветовал Макс.
— Да, Макс.
«Да, мой хороший. Сейчас я выпью водички. Только сначала кое-кому позвоню. И такое устрою!»
Шагнула в коридор, плотно прикрыв за собой дверь кабинета. В сумке, оставленной в прихожей, нашла свой мобильный и отправилась на кухню. Сиротина взяла трубку только на пятом гудке:
— Да-а?
— Тань, — прошипела я, — какая ещё презентация? Мы так не договаривались.
— Какая презентация? — сходу не поняла Таня.
— Глаза разуй и папку открой, — посоветовала я Тане.
— Какую ещё папку? — Таня явно была где-то далеко, далеко. Наверно, в Германии…
— Папку с материалами вашего «суммита» открой. Что я вообще делаю в программе второго дня?
— Подожди-ка, Ленок.
Шелест бумаги, любимый Танин напев «maybe, maybe…» и — тишина.
— Твою мать, — задумчиво заключила Таня.
— Как исправлять будем? — злобно поинтересовалась я.
— А никак, — мрачно отрезала Сиротина. — Кристоф программу уже утвердил. И твоя фотка в буклете есть. Ничего, кстати, выглядишь, — нехотя похвалила меня Таня. — Ты где фотографировалась?
«Где? Таня, не заставляй меня рифмовать!»
— Таня, опомнись. Откуда всё это вообще взялось? — Мне рвать и метать хотелось.
— От верблюда, — вздохнула Сиротина. — Я так полагаю, что, пока я была в отпуске, мои обалдевшие от Сыча упыри срочно верстали программу и, очевидно, взяли шаблон из конференции прошлого года. Но вместо этой твоей начальницы Измайловой — вечной любительницы выступать на подобных мероприятиях, но подвернувшей ногу и уже тогда бюллетенившей — они всунули в программу выступлений тебя. Мои упыри решили, что ты за неё выступишь.
— А твои подчинённые меня могли спросить? — Я бросила в рот тонкую сигарету с ментолом.
— Могли, — справедливо согласилась Таня. — Но не спросили.
— Тогда они — ты уж прости меня! — не упыри, а дебилы.
— Конечно, дебилы, — с легкостью сдала своих «великодушная» Таня. — Но поскольку отвертеться без ущерба для меня у тебя не получится, то — готовь презентацию, Ленок.
— По освоению фондов? — желчно поинтересовалась я, поднося зажигалку к «ментолке».
— Ага. Но ты не расстраивайся. — У Тани, наконец, проснулась спящая совесть. — Круглый стол будет вести Лёша Андреев. Я его тыщу лет знаю. Наш человек, — зачем-то похвасталась Таня. — И я тебе помогу.
— Это как, простите? Вместо меня выступишь? — я иронично выдохнула в приоткрытый ставень дымок.
— Не ёрничай, — строго одёрнула меня Таня. — Вообще-то, я имела в виду, что я могу попросить Лёшу, чтобы он тебя морально поддерживал и к слайдам не докапывался.
Если что-то могло окончательно меня добить, то это понимание, как именно этот «Лёша» будет «морально поддерживать меня» после фразы «капут Гитлер».
— Тань, — слабым голосом отозвалась я. — Сделай мне только одно одолжение: забудь про своё желание звонить своему драгоценному Лёше.
— Но…
— Или я тоже никуда не поеду, — пригрозила я. — Вот возьму — и возьму больничный.
— Не получится. Я тебя сдам, — отрезала Сиротина.
— Да-а? Ну, а я тогда скажу, что у меня диск из спины вылетел. И справку из Газпромовской поликлиники принесу. Ага?
— Только попробуй!.. Ой, у меня вторая линия. Всё, Ленок, потом, потом, — и Таня ловко бросила трубку. Я вздохнула и медленно положила на подоконник iPhone — новогодний подарок Макса.
— Лен, ужинать пойдём? — постучал в дверь балкона Максим. — Поедим, а потом, если хочешь, мы с тобой погулять сходим. Возьму тебя за руку, отведу в парк, куплю тебе мороженое…
Мороженое я любила. Сливочное. С кофе.
— Нет, Макс, не получится, — грустно сказала я. — Мне, видишь ли, тоже «повезло»: придётся презентацию делать.
— Жаль, — огорчился Максим. — А у меня были такие планы!
— А мне-то как жаль, — вздохнула я, жалея испорченный вечер.
В час ночи адский труд всей моей жизни был готов. Оставалось только проверить цифры и отправить слайды на электронный адрес Сиротиной. На это ушло ещё полчаса. Вздохнув и стягивая на ходу футболку, я отправилась в душ. Очень хотелось налить ванну, взбить пену, забраться в тёмную глубину и тихо там забыться. Но сил на метания с ванной уже не было, и я просто скользнула в постель, под теплый бок Макса. Сафронов тихо посапывал во сне. По потолку стайкой метнулись прозрачные серые тени, а я вдруг вспомнила смеющиеся серые глаза. «Это не моё шоу», — ещё раз повторила себе я. Не помогло. Вздохнув, потянула на себя Макса.