— Да маме лучшей радости не сыщешь — сын приехал!
— А для деда?
Звон бутылочного стекла, раздавшийся в сенях, и голос деда:
«Эй! На палубе! Свистать всех наверх! Лечиться будем!» — не оставлял никаких сомнений: дед тоже не ждал подарков. Главный подарок внук ему уже подарил — когда ещё у него будет такой повод выпить?
Глава 17
В кабинете Зубова не так много места, но майор, когда нервничал, использовал его в качестве места для прогулок. Отмерив ширину кабинета трижды, майор продолжил:
— В любую секунду могут проверить! Днём, ночью — без разницы!.
Надеюсь, никто не хочет быть расформированным?
Офицерский состав, внимая командиру части, покорно крутил головами, стараясь удерживать Зубова в поле зрения, невзирая на его перемещения. Примерно в тот момент, когда у большей части присутствующих начала кружиться голова, раздался телефонный звонок. Вынужденный остановиться, Зубов взял трубку.
— Зубов слушает! — Улыбка расцвела на лице майора, кажется, в кабинете стало светлее. — Та-ак, ну наконец-то, конечно, пускай войдёт…
Положив трубку, майор решил поделиться радостью с собравшимися:
— Товарищи офицеры, к нам в часть для прохождения дальнейшей службы прибыл сержант медицинской службы Щекочихина Лариса Анатольевна.
Стук в двери, и десяток пар мужских глаз уставились на двери.
— Да! — разрешил ситуацию Зубов.
Бушлат, натянутый на фигуру, которая могла с равным успехом принадлежать и мужчине, и женщине. Чемодан, размер которого всё же склонял к мысли о мужском поле вошедшего… Фигура отдала честь, а из верхней её части прозвучало:
— Разрешите войти? Здравия желаю! А это, стало быть, весь офицерский состав… Какие-то все мелкие. — Голос у прибывшей всё же был женский. — Как говорится, прошу любить и жаловать!
Обернувшись в оставшиеся открытыми двери, в проёме которых не было никого и ничего, тётка зачем-то крикнула:
— Лариска!. Где она?. Лариска!! Ну что ты там стоишь, иди сюда!
Если бы медсестра и хотела произвести большее впечатление, ей бы это не удалось. После тётки в бушлате и с чемоданом её появление воспринималось как изысканный, а главное — своевременный и совершенно незаслуженный подарок судьбы.
— Здравия желаю! — пропел серебристый голосок каждому из офицеров. — Товарищ майор, сержант Щекочихина для прохождения дальнейшей… — Это уже было персонально Зубову.
Зубов растаял… Лужица, оставшаяся от командира части, робко произнесла:
— Ну ладно, ладно, очень приятно, — и пожала руку. Ему хотелось бы как-то продлить это пожатие, однако присутствующие в кабинете офицеры во главе с замполитом уже выстроились в очередь на пожимание руки.
— Ну, вот и хорошо, — разрушила атмосферу обладательница бушлата, — ладно, некогда мне, всё, поехала, глядите тут, не обижайте её…
— А кто это был? — поинтересовался замполит.
— Митрофановна, из областного госпиталя, майор медицинской службы, — снова прозвучал колокольчик новой медсестры.
— Слава Богу, что из областного, — резюмировал Шматко.
Вероятность попадания туда личного состава приближалась к нулю.
Сержант Щекочихина, она же Лариса, ещё не успела покинуть штаб, а новая медсестра уже вовсю обсуждалась в туалете второй роты.
Не потому что медицина и туалет как-то связан, а потому, что обсуждать очень удобно, совмещая это занятие с курением.
— И чё, как она из себя?
Всезнающий Кабанов задумался и выдал характеристику, которая, не содержа в себе ни крупицы информации, вместе с тем давала почти полное представление о представительнице женского пола.
— Ну ничего, симпотная краля, с Иркой, конечно, не сравнить, но, как говорится, с пивом потянет…
— Чувствую, пора на укол, — отреагировал Бабушкин, — звать-то её как?
— Лариска, кажется, — просветил Кабанов.
— Не Лариска, а Лариса Анатольевна! — не допустил фамильярности вошедший в туалет Шматко. — Ещё раз услышу… Так, что вы здесь делаете?
На довольно странный вопрос лейтенанта решился ответить Гунько:
— Курим, товарищ лейтенант.
— Значит, вы тут все стоите, курите, травитесь и меня травите!
Прованиваете мой китель! — догадался Шматко.
— Товарищ лейтенант, — обеспокоился отвлечённый от женской темы Кабанов, — а чего вы на меня смотрите? Я ж не курю…
— Вот первым и помрёшь, Кабанов! — сделал прогноз Шматко. — Пассивное курение в пять раз вреднее! Или ты стоишь и не дышишь, Кабанов?
— Дышу…