Вероятно, в каком-нибудь малоизвестном разделе устава так и записано: командир роты обязан издеваться над подчинёнными. По счастью, не каждый ротный дошёл до этой страницы. Кудашов — дошёл.
Отправив солдат в шестикилометровую пробежку, капитан решил заняться офицерами. Матрасов в канцелярии не было, тумбочек тоже, поэтому Кудашов решил заняться ящиками столов.
— У вас какой в роте бардак, такой и в канцелярии! Вот это вот что, Швыдко? — ответить односложно на этот вопрос не смог бы никто, потому как количество вещей, содержащихся в столе Шматко, не поддавалось подсчёту.
— Это так — моё хозяйство.
— Твоё хозяйство, лейтенант, у тебя в штанах! А это — бардак!
— А я такой мужик, товарищ капитан, — нашёлся Шматко, — что могу два хозяйства содержать. И потом, имею право у себя в кабинете…
— Вообще-то это кабинет командира роты! Развели тут! Так что давайте, выгребайте свои шпунтики-винтики! А это что за коряга? — на этот раз Кудашов обидел Смалькова.
— Это не коряга, это куница, как бы…
— Тут фантазию проявить надо, — решил подсказать Шматко.
— А у меня её нет, фантазии. Я реальностью живу, — признался Кудашов, — а реальность такова: собирайте своих куниц и освободите кабинет.
— И куда нам, товарищ капитан?
— Куда хотите! Каптёрка есть в роте?!
— А как же там вдвоём? — удивился Смальков.
— Проявите фантазию, товарищ старший лейтенант, у вас же её много.
— Товарищ капитан, можно совет, как офицер офицеру? — решился Шматко.
— Ну, Швыдко…
— Шматко. Не с того начинаете, товарищ капитан, у нас таких не любят.
— А я не красна девица, чтоб меня любить. Меня надо слушаться!
Ясно, лейтенант?
Было ясно. Но прогноз обещал грозу.
Двое мужчин в штатском, идущих по вагону, поглядывали на пассажиров не просто так. Так волк смотрит на кусок мяса, дожидаясь.
Проходя мимо купе Вакутагина, двуногие заметили стоящую на столе пластиковую бутылку с наливкой.
— Что, служивый, лимонадик потягиваем?
— Никак нет, — перешёл на уставной лексикон Вакутагин, — это наливка…
— Какая ещё наливка?
— Вишнёвая, — ничего не понимая, начал оправдываться Иван.
Удостоверение красного цвета, очутившееся в руках одного из мужчин, заставило Вакутагина встать.
— Транспортная милиция, ваши документы…
Трудно сказать, что такого можно интересного найти в документах солдатика. Эти двое нашли.
— Из отпуска едем?.
— Так точно…
— Что ж вы, товарищ рядовой, дома за десять дней не могли напиться?
— Но я не пил, — не понял Вакутагин, — я только попробовал.
— Как это вы попробовали, но не пили? Вы знаете, что в поезде распитие спиртных напитков категорически запрещается?
— Никак нет, — пискнул Вакутагин.
— Незнание закона не освобождает от ответственности, — документы Вакутагина перекочевали в карман одного из мужчин. — Одевайтесь, пройдёте с нами.
— Зачем?
— Затем, на ближайшей станции сдадим вас в военную комендатуру.
— Подождите! За что?
— Как за что? — удивился товарищ транспортный милиционер. — За распитие в неположенном месте!
— Но товарищ, товарищ…
— Лейтенант милиции, — подсказал Вакутагину обладатель его документов.
— Товарищ лейтенант милиции, мне же завтра надо в части быть…
— Раньше надо было думать, перед тем как пить.
— Ну, я вас очень прошу, не надо в комендатуру, — не то чтобы мольбы рядового произвели какое-то впечатление, но в том месте, где у обычных людей находятся мозги, явно происходила некая работа…
— А куда тебя? Денег на штраф у тебя же нет?
— Почему нет? — оживился Вакутагин, параллельно выворачивая карманы. — Есть, вот — двести рублей…
— Размер штрафа — триста, — мужчины переглянулись между собой.
— У меня больше нет, честное слово, ну, пожалуйста, возьмите двести…
— Что скажешь? Пожалеем солдатика? — снова переглянулись между собой милиционеры. — Ладно, на первый раз…
Деньги волшебным образом исчезли из протянутой руки Вакутагина.
— Скажи спасибо, что я сам служил, знаю, что это такое, наливочку твою мы конфискуем…
Бартер: обмен наливки на документы — устроил обе стороны.
— Служи и больше не попадайся…
— Спасибо вам большое, — облегчённо выдохнул Вакутагин, пряча документы.
Отряд транспортной милиции исчез, словно и не было его никогда.
Глава 22
— С проводницей заговорился, добрая такая женщина, у неё тоже, оказывается, сын служит, — в отличие от Вакутагина, Соколов с транспортной милицией не повстречался, — надо её наливочкой угостить, — продолжал Кузьма, не замечая отсутствия угощения…