— Хайль Гитлер! Товарищ Оберштурмбанфюрер! — не выдержал Шматко. Хохот в штабе стал трёхкратно улучшенной версией веселья в роте.
Вошедший в образ Шматко продолжал спектакль, отодвинув стул для оторопевшего капитана, лейтенант не сказал — пропел:
— Битте! Херр Кудашов!
У офицеров началась истерика.
— Так! Отставить смех!! Прекратить! — попытался взять ситуацию под контроль Зубов. — Похоже, товарищ капитан стал жертвой… жертвой…
— Фашизма! — снова нашёлся Шматко.
На этот раз первым не выдержал Зубов, с облегчением выпустив смех на свободу.
— Собрание окончено! Все свободны! — еле выговорил майор. — Кроме… товарищ капитан, задержитесь…
— А вас, Штирлиц, я попрошу остаться! — на выходе бросил Староконь, и новый взрыв хохота залил коридор.
Последним кабинет покинул Шматко. Впервые он пел в кабинете командира части, и что пел!
— Не думай о секундах свысока! Пум-пурум-пум, — Кобзон сегодня отдыхал…
Чем старше становятся наши женщины, тем меньше среди них красавиц. Это не странно, но несколько печально. Впрочем, майору Зубову сегодня пришлось встретиться с барышней, которая скорее опровергала, чем подтверждала это правило.
Услышав скрип дверей, майор, даже не оторвавшись от бумаг, скомандовал невидимому пришедшему:
— Да-да… войдите…
— Здравствуйте, вы командир части? — приятный женский голос заставил майора наконец оторваться от бумаг.
— Да, майор Зубов Николай Николаевич, а вы?
— Воронцова Маргарита Наумовна, заведующая женским общежитием пищевого комбината.
Ничего не понимающий Зубов попытался в рамках поведения гостеприимного хозяина.
— Очень приятно, чем могу помочь? Или, может, наоборот, вы хотите что-нибудь предложить?
— Пожалуй, — согласилась заведующая. — Я хочу кое-что предложить: кастрировать одного из ваших офицеров! — с неожиданной энергией закончила фразу Маргарита Наумовна. — Хотите узнать фамилию?
— Кажется, я догадываюсь…
Обладатель пока ещё вполне пригодных к употреблению детородных органов как раз проходил КПП.
— Товарищ майор, — Лавров решил предупредить Староконя, — тут вами одна женщина интересовалась…
— Кто такая? Какая она из себя? — чуть не замурлыкал майор.
— Деловая! Она к командиру части пошла…
— К командиру части?!
Лавров не обманывал. И про деловую, и про командира части, и даже про высокую, а про желание кастрировать он просто не знал.
Начав тему, заведующая всё никак не желала её закончить.
— А мне с комбината жалобы идут! Девочки работу заваливают!
Сорок процентов брака! Это при том, что раньше девочки вообще в передовиках были!
— Девочки? — Майору Зубову и вовсе поплохело. — Это ж сколько лет этим девочкам?
— Вере двадцать девять, Марине — тридцать!
— Ну, да, конечно, они ещё совсем девочки — ни черта не соображают. Понимаете, Маргарита Наумовна, я всё понимаю, но это личная жизнь, и я не могу вмешиваться…
— Личная — это когда повстречались, полюбились и поженились, а когда сегодня с одной, завтра с другой, — это уже публичная! — не унималась деловая и высокая. — Если у вас завтра солдата девушка бросит, и он танк угонит, или там склад взорвёт, вы тоже не будете вмешиваться?!
Голос у заведующей был громкий, а дверь у Зубова — достаточно тонкая. Всё, что должен был сделать замполит, это просто стоять рядом с дверью и слушать.
— Так он у вас ещё и по воспитательной работе?! Вот это сюжет!
Прямо для «Комсомолки» какой-нибудь! Может, стоит в газету написать?! — нанесла очередной удар заведующая, на этот раз он пришёлся ниже пояса. На публикацию в газете майор ну никак не мог пойти.
— Подождите, Маргарита Наумовна, зачем?
— А чтоб в лицо знали, чтоб не попадались, или, может, начальству вашему написать?! — плела сети шантажа деловая женщина. — Кто у вас там? Министерство обороны?!
— Не надо никуда писать. — Последствия такого письма Зубов представлял себе ясно и точно: сдача знамени части в архив и полное расформирование. — Давайте своими силами попробуем решить, а? — попробовал заинтересовать посетительницу Зубов.
— Я бы очень хотела, Николай Николаевич, — неожиданно легко согласилась заведующая, — чтобы этот ваш майор пришёл на комбинат, объяснился со всеми и, если у него хватит совести, извинился…
Глава 24
Из мира маршей и мороза Смальков залетел в мир тепла, спокойной музыки и Эвелины, погружённой в чтение гороскопа.