— Отставить, Гунько, отставить, — отмахнулся Шматко, — не ори ты так, и так в башке слоны подрались…
— Из караула, товарищ лейтенант?
— Какой ты догадливый!. Откуда же ещё офицер с пистолетом пришёл? Наверное, ворон по части гонял, да, Гунько?.
— Да нет, я просто смотрю, поздно так — пол-одиннадцатого, караул же в семь меняют…
— Всё правильно. Меняют, — нахмурился Шматко, — а потом ещё наряд принимают, если ты помнишь… Я этому старлею из пятой роты, который меня менял… Кузубов, мать его! Представляешь, заставил моих бойцов все бачки перемывать! А в оружейке крысиный помёт нашёл! Я ему говорю, я, что ли, его сюда навалил?! А он: меня не волнует! Я и так сутки на ногах без сна — четыре раза посты проверяли… Ну ничего, в следующий раз я его сменю — он у меня снег красить будет, он у меня запомнит, как он… меня… я ему… устрою… варфоломеевскую… Гунько!
Чаю мне горячего сделай!
— А вы в штаб идёте, пистолет сдавать? — поинтересовался сержант.
— А?
— Товарищ лейтенант, а сегодня дежурный по части — Кудашов, — предупредил Гунько.
— Кудашов-Мудашов. Щас, чаю попью и пойду…
Расстегнув портупею и сняв кобуру с пистолетом, Шматко поковылял в каптёрку.
— Ну, Кузубов!. Ты даже не понял, на кого нарвался!
Странным образом, стоит молодого человека призвать на службу, как он превращается в ребёнка, отбросив лет десять развития. Лавров, только что вернувшийся после чистки туалета, нашёл кобуру Шматко, аккуратно достал из неё пистолет и принялся вертеть в руках.
Вспоминая какой-то боевик, Лавров снял пистолет с предохранителя и передёрнул затвор.
— Что это у тебя там? — заинтересовался подошедший Щур.
— Да так… пекаль…
— Ничего себе, ты где это взял?.
— У Шматко, — как ни в чём не бывало сообщил Лавров.
— Ты с ума сошёл? Положи на место…
— Не бзди карбидом, Щур, щас и положу.
Лавров принялся целиться в стену, имитируя губами выстрел: кх-х!.
— Слушай, щас Шматко нарисуется или вообще Кудашов, — пытался усмирить Лаврова Щур.
— Кудашов — дежурный по части, чего ему сюда переться…
— Завязывай, это же оружие…
— Какое оружие? — выпускать из рук пистолет Лаврову не хотелось. — Так, пукалка. Офицеры говорят, как раз, чтобы застрелиться, ну-ка — с двух рук…
Было очень похоже на Брюса Уиллиса, в смысле — пистолет в руках, всё остальное немного не соответствовало. У стены не было ни малейшего шанса, она уже готова была поднять руки вверх, когда в казарму вошёл Кудашов. Не просто вошёл, а сделал это стремительно.
Лавров от неожиданности вздрогнул — пистолет выстрелил.
Кудашов будет жить вечно. Пуля сбила шапку капитана.
Моментально побелевший Кудашов привалился к стене.
— Так, я не понял… кто стрелял? — выбежал из каптёрки Шматко.
— Ты понимаешь, что ты сделал, солдат? Руки тебе поотрубать!
Как вообще к тебе пистолет попал?!
Лавров пытался отвечать по всей строгости — отвечать не получалось — говорил только Зубов.
— Отвечай, ты зачем в офицера стрелял?! Ты же чуть не убил человека! Ты хоть знаешь, что это дисбат — минимум!
— Я просто баловался, — наконец-то сумел вставить слово Лавров…
— Тебе сколько лет?! Раз в год и палка стреляет, а это — пистолет!
Баловался он!. Значит, так, вот тебе бумага, ручка, садись и пиши… Обо всём и поподробнее… Как напишешь, так и жить дальше будешь…
Лаврова в кабинете Зубова заменили замполит, Кудашов и Шматко.
— Мы всё понимаем, товарищ майор, — попытался успокоить Зубова Староконь…
— Да ни хрена вы не понимаете!! Трындец нам, господа офицеры!. Это же не просто ЧП! Это катастрофа! Пару сантиметров ниже, и у нас был бы труп!.
— Причём понятно чей, — заметил Кудашов.
— Товарищ майор, я, конечно, тоже виноват, — бодренько заметил Шматко…
— Что значит — «тоже»?! Что значит «тоже», Шматко?! Ты и виноват в первую очередь! Ты бы ещё гранатомёт на тумбочке оставил! Чтоб солдаты твои тупые побаловались!.
— Товарищ капитан, — обратился Зубов к Кудашову, — я хотел бы принести вам извинения за своих солдат… и за некоторых офицеров…
— Товарищ майор, я и сам мог бы, — попытался влезть Шматко.
— Что ты мог бы?! Ты можешь только пистолеты разбрасывать!
Так, вышли все отсюда, я хочу поговорить с капитаном Кудашовым…
— Ну, ты как, Павел Наумович, отошёл немного?. — Стоило замполиту и Шматко уйти из кабинета, как гнев Зубова моментально улетучился, остались участие и сострадание.
— Да так…
— Может, коньячку?
— Нет, спасибо…
— Да-а… наломали дров, — никак не мог завязать разговор Зубов. — Ну, что делать-то будем?