Но Лебедев и его помощники взялись за нее. Вспоминая это время, одна из участниц этой работы писала: "Сергей Васильевич всем руководил, всё направлял, вникал во все детали, каждую новую операцию он проводил сам и только после этого передавал ее помощнику. С осени 1927 года работа велась лихорадочным темпом, с большим напряжением сил. Успели ее выполнить к сроку только благодаря большому опыту Сергея Васильевича, его блестящей интуиции и его умению своим примером зажигать энтузиазмом помощников".
Однако главная заслуга Лебедева была не в том, что он оказался прекрасным капитаном корабля дальнего плавания, как можно представить себе конкурсную группу, а в том, что еще до того, как были подняты якоря, он наметил точный курс - смело проложил верную дорогу на белой карте дальнего поиска. Перед каждым, отважившимся поднять паруса на поиски СК, открывались два пути. Первый - самый вроде бы простой. Попытаться подражать природе: сделать СК из того же вещества, из какого делает каучук природа,- из изопрена. Второй - построить СК из другого вещества, более доступного, чем изопрен. Первый путь был уже не однажды испробован учеными разных стран, и большого успеха никто из них не добился. Второй также не был целиной. Вспомните хотя бы немецкий метил-каучук. Однако в этом втором пути могло быть много параллельных тропинок, потому что многие вещества давали при полимеризации продукт со свойствами каучука.
Лебедев выбрал второй путь.
А среди всех тропинок он выбрал ту, по которой шел однажды, семнадцать лет назад, молодым и никому еще не известным ученым.
Он решил сделать каучук из бутадиена.
Но если тогда, в 1909 году, он не ставил перед собой иных задач, кроме чисто научных, то теперь он должен был думать о новых условиях, поставленных правительством. Каучук должен был быть промышленным. Это значит - дешевым, это значит - легко получаемым, из доступного сырья.
Для опытного образца цена и затраты времени роли не играют; для промышленных партий они - главное. Помните, немцы получали свой метил-каучук по шесть месяцев; чем это кончилось? Отставкой метил-каучука.
Поэтому бутадиеновый каучук теперь надо получать по-иному. Как? Вот это-то и надо было установить.
Сначала Сергей Васильевич решил получать его из нефти. Нефти в СССР много, так что сырьевая база хорошая. Но потом, попробовав, отказался от нефти.
И потерял драгоценное время.
А рисковать нельзя. Всего лишь одна ошибка могла дорого обойтись. А две - могли оказаться смертельными для работы.
Но Лебедев не допустил второго промаха. Отказавшись от нефти, как исходного сырья, он выбрал спирт.
И нащупал верную дорогу.
Спирт - доступный продукт. Его широко получали в то время в СССР из пищевых продуктов, главным образом из картофеля. Надо было только разработать способ быстрого и полного превращения его в бутадиен.
Вот на это и ушла часть отпущенного срока.
Сергей Васильевич решил использовать для этого превращения катализатор - вещество, ускоряющее и направляющее химическую реакцию в нужную сторону.
В качестве катализаторов химики применяют многие соединения, и очень важно суметь найти и угадать то единственное вещество, которое может подойти наилучшим образом.
Лебедев решил применить в качестве катализатора некоторые природные глины. Того, что он смог достать в Ленинграде, ему было мало. Поэтому даже летом, находясь в отпуске в Крыму, в Коктебеле, он занят тем, что бродит по окрестностям и собирает образцы глин. Он не просто гуляет - он внимательно смотрит под ноги. Он не просто лежит на земле, загорая,- его интересует то, на чем он лежит, ибо, может быть, он лежит как раз на том, что ищет,- на нужной ему глине. Собранные образцы Лебедев отсылает в Ленинград и каждый день нервничает, ждет ответа. Наконец он приходит: глины ведут себя в работе хорошо. Возвращается в Ленинград Лебедев, как геолог, нагруженный разными глинами.
Но, справившись с одной задачей, нужно было тут же решать другую. Нужен был еще один катализатор - для превращения бутадиена в каучук.
После некоторых колебаний Лебедев остановился на натрии - легком, светлом металле. И хотя многие были против натрия, Лебедев настаивал на своем. И настоял все-таки. И время доказало, что он был прав.
Наступила осень 1927 года. До истечения срока конкурса оставались считанные месяцы. Работа подходила к концу.
Это были очень трудные месяцы. Хотя основное направление было выбрано, и опыты показали, что выбрано оно правильно, оставалось еще много работы. И чем ближе к концу, тем больше обнаруживалось всяких недоделок, неясностей, которые нужно как можно скорее устранить, ибо время быстротечно, оно неумолимо тает, приближая последний день декабря - последний день, в который еще можно что-то поправить, доделать, дописать.
Трудность увеличивалась еще тем, что все приходилось делать самим. Сами закупали подсобные материалы, сами таскали лед с Невы. Сергей Васильевич работал и руководителем, и исполнителем, и лаборантом, и слесарем, и стеклодувом, и электромонтером. В каком невероятном темпе велась работа, вы можете догадаться по тому, что еще 30 декабря вечером она шла полным ходом.