- А ведь как прекрасно жить. Вот так вот просто - жить. Вкушать каждое мгновенье, наслаждаться каждым вздохом. Да... - произнес вслух Семен Филиппович. - Особенно когда у тебя двести штук зелени в кармане. Это новые горизонты, новая степень свободы.
На душе стало светло. Хорошо так, уютно.
- Так, - он решительно поднялся со скамьи, - беру от жизни все.
Расфасовав деньги по четырем пакетам и запрятав их в надежных местах (есть такие места у каждого мужика), Семен Филиппович, с двумя купюрами в кармане, предвкушая сладостные моменты, шел навстречу приключениям, которые, безо всякого сомнения, имели место в ближайшем будущем.
На минуту забежал домой - нужно было отмазаться перед родней - "на рыбалку еду, с ночевкой, может, на несколько дней". Клавдия Лаврентьевна недоверчиво повернула глазом вдоль оси хрусталика: "Утоп бы, падлюка", - подумала она. Хотела смолчать - не удалось, язык у Клавдии Лаврентьевны всегда на стреме:
- Знаю я ваши рыбалки, сама не раз была. Нажретесь как свиньи и давай стыдобу творить. Срам. И как вам не совестно. Паскуды вы едакие, козлы неугомонные, сволочи прохиндейские. - Чем старше женщина, тем шире ее познания о мужчинах и тем каскаднее ее выражения. - Слышь, дочка, не пущай его на рыбалку, пусть лучше по дому, по хозяйству что починит. Я-то вон уж сколь лет не езжу и ничего - жива-живешенька.
Семена Филипповича перекосило.
- Что так, мама, не ездиете-то? Птичка сдохла? Аль силы не те? Эх курвы, я вам покажу еще, не пущай, - завелся в тон теще Семен Филиппович.
- Чего это он? - напугалась жена. - Сроду таким не был.
Семен Филиппович почувствовал нарастающую в нем внутреннюю силу, превосходство над бабьим стадом.
- Все. Поехал я. А это, - бросив пустой (без купюр) дипломат на стол - хранить как зеницу ока. Я его, мама, на ключ запер.
- Как енто на ключ? - искренне удивилась теща.
Семен Филиппович заперся в туалете - единственный уголок в квартире, где ему никто не докучал, помимо смрадного дыхания, прорывающегося из-за двери сквозь щели. Присел на дорожку, и в путь - распахнул, что есть силы дверь туалета в надежде зацепить тещу. Задумка не прошла, как обычно, - Клавдия Лаврентьевна увернулась, для нее это семечки. Но все равно проверка бдительности не помешает, когда-нибудь настанет тот чудесный момент, когда она зазевается, и момент этот где-то рядом, чувствовал Семен Филиппович.
Проходя мимо книжной полки, он остановился. На глаза попался томик Байрона. Писатель-романтик, писатель-поэт, многие мужчины именно ему отдают предпочтение. Воспользовавшись своим одиночеством, связанным с занятостью тещи исследованием всех щелей туалета, Семен Филиппович не удержался и сунул в книгу одну из купюр. "На вечер и сотни хватит", - подумал он.
- Вот теперь все. Поехали, судьба-судьбинушка! - воскликнул Семен Филиппович c удилищем в руках, захлопывая за собой входную дверь.
Первые проблемы начались с обменными пунктами валют - все они, гады, решили нажиться на Семене Филипповиче, давая невыгодный курс. После длительных поисков Семен Филиппович все же нашел пункт, где он выигрывал с каждого бакса по две копейки относительно ранее увиденных обменников. Сэкономив два рубля, он пошел в магазин тратить деньги. Гулять так гулять.
Куда идти с покупками, он уже знал - к своему приятелю, у которого как раз жена с детьми уехала на неделю к родственникам, пожрать на халяву. Купив бутылку водки, не самую дешевую, сельдь иваси, батон хлеба, салат из квашеной капусты, Семен Филиппович решил, что все, хватит, надо быть поумеренней с расходами, так и глазом не успеешь моргнуть - останешься без копейки.
"Пять долларов, - прикинул он. - Густовато, густовато..."
Совдеповское мещанство все больше и больше проявляло себя в незатейливом мозгу Семена Филипповича, захватывая на своем пути и без того скудные до удовольствий ячейки памяти.
Федор встретил гостя в хорошем настроении. Три дня полной свободы, отрешенности от семейных проблем действовали на него благоприятно - каждый вечер пьянка, каждое утро - бодун и сказочная похмелуха. Как-то сразу в Семене Филипповиче проснулась какая-то липкая зависть: "Ну кто он, этот Федя? Да никто - живет на гроши, урод моральный и вообще... Сидит тут, рассказывает, как вчера они жахнули, хохочет через слово. И жена у него красивая, и дети нормальные - везет же козлу. Ну ничего, мы еще посмотрим, чья возьмет. Увидим". Про деньги, свалившиеся чудом в его руки, Семен Филиппович, само собой, решил не рассказывать. Пока Федор вспоминал очередную случившуюся с ним историю, Семен Филиппович готовил речь, речь злую и обидную. Все то, что накопилось у него на душе, он хотел выплеснуть на Федора. Он ждал, пока закончится бутылка водки, и тогда он начнет издалека - вот, мол, Федя, жрешь ты сейчас, пьешь, хохочешь как конь, не задумываясь, на чьи деньги тебе такой праздник обломился. Понимаешь - халява. А кто платит? Семен Филиппович... В общем, в таком роде.