Но прежде чем все проголосовали за избрание Шиша, они заставили его поклясться, что он сохранит за ними привилегии пре-мьерного просмотра новых кинофильмов, дарованные благородным семействам с началом синематографической эры. Шиш, разумеется, согласился, справедливо полагая, что лучше самому стать дурным правителем, чем допустить, чтобы дурной правитель правил тобой.
Он сидел в королевской приемной, примеряясь к размерам королевского трона, когда в дверь тихонько постучали.
- Войдите, - важно сказал Шиш, в первый раз опробовав имперскую интонацию.
Вошла принцесса Робин, которая выглядела особенно прелестной в этот день. Шиш сглотнул. Он всегда восхищался принцессой, но издалека, ведь она была предназначена королю и в любом случае слишком хороша для иностранца. Но если этот иностранец избран королем бесконечного пространства?… Шиш подумал, что у него, возможно, есть шанс.
- Ах, простите, - извинилась Робин. - Я не знала, что вы здесь.
- Да так, просто зашел примериться к трону, - сказал Шиш. - Знаете, как это бывает.
- Знаю. Я примеряла диадему королевы-соправительницы. Не думаю, что мне еще когда-нибудь удастся ее поносить.
- О, я уверен, можно будет что-нибудь придумать…
- Ах да, теперь ведь это зависит от вас?
- Ну, вообще говоря… Но поверьте, принцесса, я так же изумлен, как и вы.
- Вы не против, если я присяду?
Шиш не возражал, и принцесса сказала:
- Я помню, вы часто приносили нам полуночный ужин, когда я развлекала короля в своих апартаментах после особенно хорошего фильма.
- Почему бы и нет, я был не слишком занят, - усмехнулся Шиш. - Честно говоря, у меня никогда не было слишком много работы, за исключением, конечно, Тома Кармоди.
- Как поживает Том?
- Убейте меня, не знаю. Я не видел Тома с того момента, как он вернулся из вотчины богов. А случилось это еще до моего избрания. И короля я, кстати, тоже не видел. Похоже, они оба исчезли без следа.
- Интересно, куда они отправились? - задумчиво сказала принцесса.
- Галактика велика, - пожал плечами Шиш.
- Я знаю, все так говорят. Но лично мне хотелось бы до конца своей жизни остаться в Галактическом Центре.
- Мне тоже, - согласился Шиш. - От этого вселенского разнообразия в конце концов ужасно устаешь.
Согласно вздохнув, они посидели немного в интимном молчании.
- Кажется, мне уже пора, - сказала Робин, вставая, и направилась к двери.
- Постойте! - воскликнул Шиш. - Скажите, вы уже составили планы до конца своей жизни?
- Да нет, ничего такого. А почему вы спрашивате? Шиш не ответил. Помолчав, он встал с трона и подошел к миниатюрному роялю. Сел за клавиатуру, взял аккорд-другой и приятным хрипловатым тенорком пропел:
Нет, я не демон, я другой,
Еще неведомый избранник,
Усталый, бесприютный странник,
Но все же с ангельской душой…
- Ах! - изумилась Робин. - Вы тоже любите старинные романсы?!
- Никакие романсы гроша ломаного для меня не стоят, если вы не согласитесь петь со мной дуэтом, принцесса.
- О! - Она пристально посмотрела на него. - Право же, Шиш, можно подумать, что вы делаете предложение.
- Вы правильно поняли меня, леди, - кивнул Шиш. - Но я знаю, ты песня моя неспетая. Просто звездная пыль в моих глазах. Прощай, прощай, моя любовь!
Но Робин не ушла. Она придвинулась ближе. Грудь ее затрепетала, губы задрожали, глаза широко распахнулись.
- О Шиш!
- Ты не… О нет, не может быть…
Ее руки ласково обвились вокруг его шеи.
- Дурачок! Я все время любила только тебя!
И еще много чего было сказано в том же духе. Глупая, восторженная, непоследовательная болтовня, которой упиваются влюбленные, зная, как скоро, невероятно скоро они предстанут вдвоем перед Советом Благородных Семейств, дабы объявить во всеуслышание, что в Галактическом Центре отныне появилась новая королева.
40.
Молли сидела на кухне и уже занесла ложечку над роскошным куском шоколадного торта, когда почувствовала, что в доме кто-то есть. Незваный гость производил тихие, неназойливые звуки, расчитанные на то, чтобы никого не обеспокоить, но тем более ужасные и пугающие для хозяйки, которая вынуждена прислушиваться к тому, чего совсем не ожидала услышать.
Потом что-то громко рухнуло. Кто-то натолкнулся на этажерку с журналами по искусству, водруженную в центре гостиной, покуда не найдется более подходящего местечка.