Все это и в самом деле может показаться необъяснимо странным. Ведь литература современного мэйнстрима довольно активно эксплуатирует тематику фантастики, ее приемы и образность. За примерами далеко не нужно ходить, достаточно обратиться к творчеству почти любого из модных прозаиков, будь то В.Маканин или Е.Радов, Л.Петрушевская или В.Сорокин... (но попробуйте при этом автору хотя бы намекнуть, что он написал фантастический текст!). Фантастическая же проза, во всяком случае, лучшая ее часть, в свою очередь, за последнее десятилетие заметно продвинулась в направлении Литературы, избавившись от «инженерного» груза прошлого...
Иногда, правда, в номинационные списки Букера проскальзывают вдруг книги Лукина, Успенского или Лазарчука. Но не тешьте себя иллюзиями: никогда они не выйдут в финальную «семерку», а в списки попали не из-за лояльности к фантастике, а исключительно по причине доброго отношения одного из членов номинационной комиссии к конкретным авторам. Механизм прост: таким образом как бы сохраняется видимое равновесие, при котором, однако, лишь подчеркивается статус бедных родственников представителей «низовой» культуры, оказавшихся в букеровских списках.
Особую роль в планомерном вытеснении фантастики из лона художественной словесности играет «официальная» критика. Еще А.С.Пушкин заметил, что критика не только призвана анализировать тенденции современной литературной жизни, зачастую она оказывает существенное влияние на литературный процесс и даже формирует его. Как это ни досадно иным «обиженным» литераторам, но критика действительно закладывает в читателя правильное или неправильное восприятие литературной ситуации, создает образ литературы, нередко, однако, изрядно мифологизируя его. Вспомните хотя бы недавний литературный миф, созданный кое-кем из критиков, о международной сверхпопулярности «нового гуру интеллигенции», «эмигрантского» создателя политических триллеров Льва Гурского. Точно так же в мэйн-стримовской критике очень грамотно создается миф о небывалых достижениях и стремительной позитивной прогрессии современной российской словесности, погрязшей между тем в постмодернистских экспериментах в ущерб «расейскому человековедению», об уникальности сверхординарного «кавалера» последнего Букера - романа «Свобода» Михаила Бутова...
Последние несколько лет в «нежанровых» журналах и газетах снова стали появляться публикации, в которых так или иначе оценивается место фантастики в современной словесности. Ничего, кроме чувства досады, не вызывает чтение этих статей, большинство из которых носит почти директивный характер в лучших традициях официозной критики 1930 - 50-х годов: фантастов снова поучают, не слишком утруждая себя чтением текстов и элементарным филологическим ликбезом. Чаще всего образование господ критиков ограничивается в лучшем случае Стругацкими, в худшем - прочитанными в глубоком детстве книгами Жюля Верна. И фантастика для них все то же - НЕлитература. Или, на худой конец, НЕДОли-тература.
Год назад на страницах «Независимой газеты» была опубликована дискуссия под общим названием "Апология жанра», в ходе которой представители мэйнст-рима и фантастики пытались договориться «полюбовно», но не получилось. Вот некоторые из реплик этого любопытного материала: «Фантастика, к сожалению, многие свои задачи не решает художественно, как и вообще массовая литература. А если решает, сразу перестает быть фантастикой», - считает публицист, редактор еженедельника «Алфавит» Дмитрий Стахов. Любая инвектива должна быть доказуема. Господин же Стахов свое незнание литературного материала предпочел укрыть за безопасной туманностью формулировки, рассчитывая на доверчивость читателя. Вероятно, критик, как, увы, и многие из его коллег, искренне полагает, что фантастика не эволюционировала со времен Немцова и Охотникова. Но человек, берущийся судить о незнакомом ему предмете по верхам, просто не может являться ни критиком, ни тем более профессионалом. Об этом, к сожалению, большинство «новорусских» борзописцев как-то не задумываются. А между тем современная фантастика - это все-таки литература не научных новаций, а человеческих судеб, ее авторы как никогда прежде обращаются к актуальным вопросам, волнующим любого современника: «Куда ж нам плыть?», «Каково наше место в этом мире?», «Как сделать мир лучше?»; в фантастике наиболее активно идет комплексное (в ретроспективе и перспективе) осмысление социальной, философской и культурологической основ нашего нынешнего существования. Разве ж не об этом книги Кира Булычева, А.Столярова, Э.Геворкяна, А.Громова, В.Рыбакова, Е.Хаецкой, Л.Вершинина, С.Лукьяненко, Е.Лукина, Б.Штерна и многих других?.. Для читателя, внимательно прочитавшего хотя бы одно из произведений названных и многих неупомянутых здесь писателей, очевидна их художественная одаренность, причастность к самой высококачественной литературе, остающейся при том фантастикой.
Специфический взгляд на творчество Стругацких высказывает другой участник дискуссии - прозаик и эссеист Леонид Костюков: «В центре страдательной русской литературы всегда стоит маленький человек с его бедами и проблемами, противостоящий тому хаосу или космосу, который его давит. А у Стругацких в центре стоит майор ГБ на спецзадании. Всегда. Зовут его Максим Каммерер или как-то иначе, но в руках он держит судьбы мира. Мучит его совесть или нет, стрелять ли с колена или с руки, но он будет все решать за других... Так что они (Стругацкие. - Е.Х.) себя сами вывели за рамки русской литературной традиции». Ну, это даже неловко комментировать. Творчество братьев Стругацких давно признано одним из достояний современной русской прозы. Л.Костюков, мимо которого, вероятно, прошли и «Улитка на склоне», и «Град обреченный», и «За миллиард лет до конца света», и тем более «Гадкие лебеди», взявшись судить о непрочитанном, попросту высек сам себя, продемонстрировав элементарную профессиональную недобросовестность в многотиражном издании.
Не отягощен знанием и уж тем более пониманием фантастических текстов букеровский номинант Михаил Пророков. В статье «Если закрыть глаза» («Эксперт», 1998, № 46) он проявляет поразительное невежество в отношении творчества интеллектуальнейшего из американских фантастов Ф.К.Дика: «Общечеловеческие проблемы Дика не волнуют». И все. Как отрезал. «Казнить, нельзя помиловать». Вот только остается неясным, что автор сей реплики вкладывает в понятие «общечеловеческие проблемы»? Думается, что все гораздо проще: уровень, глубина раскрытия этих проблем Диком оказались просто не доступны пониманию М.Пророкова. Как-то неловко даже становится за «модных» критиков.
Но все-таки отечественных фантастов критики «любят» больше. В откровенно заказной статье «Запах мертвого слова» («Независимая газета», 1998, 26 февраля), нацеленной против русскоязычных авторов Украины, некий борец за чистоту украинской литературы Андрей Окара удостоил творчество киевлян М. и С. Дяченко и харьковчан Г.Л.Олди такой уничижительной характеристики: «Проблем с русским языком у них не возникает, в литературе такого свойства он удивительно однообразен и бесцветен, это, фигурально выражаясь, язык для бедных. Употреблять такие категории, как, скажем, «внутренняя форма слова», без чего немыслима подлинная художественность, по отношению к подобной литературе было бы даже как-то странно». То же самое: такое мог написать только человек, никогда не открывавший текстов названных авторов. Просто диву даешься, как столь вопиюще безграмотный, в высшей степени недобросовестный господин не боится называть себя литературоведом? Быть может, не поленись он взять в руки книги, то обнаружил бы в творчестве супругов Дяченко и изящество стиля, и глубину притчи, и, наконец, тот факт, что киевский дуэт - это едва ли не единственные сегодня последовательные продолжатели традиций украинского романтизма, восходящего к творчеству Довженко и Тычины. Если бы не поленился... Но сам тон статьи, ее откровенно русофобская направленность наводят на более печальные размышления: в силу заказанности материала Окара намеренно искажает литературную реальность. А попросту говоря, создает некий мифологический образ литературы (в данном случае - фантастической). Принцип кривого зеркала.