Интересно, что очень часто в подобном зловеще апокалиптическом духе видел мир в то время и еще один крупнейший провидец среди живописцев Марк Шагал. Свое видение бытия в хассидо-христианском духе он воплотил не только во множестве уникальных полотен, но и пытался его выразить словесно. «Бог, перспектива, цвет, Библия, форма и линии, — писал он, — традиции и то, что называется «человеческим»: безопасность, семья, школа, воспитание, слово пророков, а также жизнь со Христом, — все это расклеилось, вышло из колеи. Вероятно и мною среди всего этого овладело сомнение, и я начал писать опрокинутый мир; я отделял головы от моих фигур, расчленял их на части и заставлял их парить где-то в пространстве моих картин»[1095]. И подобные умонастроения характерны были для многих авангардистов начала нашего столетия.
Европейская культура достигла к XX в. своей вершины, за которой последовал глубокий декаданс. Обновление ее ищется в некотором новом внутреннем варварстве. Таким варварством на вершине культуры Бердяев считал футуризм, как и многие другие направления современного ему искусства. «Является такое чувство, что покровы культуры, вечно-классической культуры, канонической культуры, разодраны навеки и не может уже быть возрождения в старом смысле слова, которое всегда было возвратом к античности. Разрыв покровов культуры и глубокая в ней расщелина есть симптом некоего глубокого космического процесса. Мир меняет свои одежды и покровы» (418). И Бердяев не видит безысходности в этой ситуации. Традиционная культура, полагает он, не является единственным путем претворения тьмы в свет, хаоса в космос. Возможны и другие пути. «Через культуру лежит путь вверх и вперед, а не назад, не к докультурному состоянию, это — путь претворения самой культуры в новое бытие, в новую жизнь, в новое небо и новую землю» (418). Лишь на этом пути возможно избежать погружения во мрак небытия и подчинить варварские ритмы новой космической грамонии. Грядет новый этап духовно-теургического творчества человека в единстве со всем универсумом. Выход из сегодняшнего кризиса культуры Бердяев видит только в переходе «в новый мировой эон, в котором всякое творчество будет уже продолжением Божьего творения мира» (419). Однако это не мгновенный акт. Искусство и культура должны постепенно изжить себя. Будут еще писаться стихи и картины, но в творчестве соразмерно духовному возрастанию человека будет постепенно нарастать ощущение внутренней катастрофы. Новый этап культуры и искусства не может быть навязан извне. Он вырастет изнутри и свершится то, что должно совершиться.
Путь движения художественной культуры от авангарда начала века до постмодернизма его конца во многом подтвердил пророческие слова русского мыслителя. Во всяком случае в части нарастания катастрофизма и разложения классического типа художественного мышления. Однако, это уже тема другого разговора. Художественному Апокалипсису Культуры, каковым и явилось искусство XX в. в целом, посвящен третий том моего исследования. В нем как бы дано крупное увеличение последнего века христианской культуры, анализу сущностных аспектов которой в ее двухтысячелетней истории я посвятил данную работу.
На пороге третьего тысячелетия
Человечество подошло к знаменательной дате. 2000 лет новой эры, христианской эры. И это не просто одна из круглых или даже очень круглых дат. Смею утверждать, что дата именно знаменательная. Дата символическая в христианском понимании этого термина, т. е. сущностная, несущая в себе нечто большее, чем простую фиксацию одной из множества бесчисленных точек на временной оси.
К тысячелетнему юбилею христианской эры крещеное человечество подходило с трепетом и апокалиптическим страхом. Ожидалось наступление Страшного Суда. Ожидания, кажется, не оправдались; во всяком случае в тех буквальных формах, как это мыслилось нашими предками десять веков назад. Сегодня большая часть христиан не ожидает ни конца света, ни Суда в двухтысячном году. Они поумнели и поглупели одновременно. И тем не менее весь ход современной истории, анализ христианской культуры и особенно культуры XX столетия показывают, что мы приближаемся к некоему глобальному переходу в какое-то принципиально иное качество, точнее уже достаточно давно находимся в состоянии стремительного в историческом масштабе перехода в новый эон своего бытия.
1095
Цит. по: Walther 1. F. Metzger R. Marc Chagall. 1887–1985. Koln. 1987, S. 82. Апокалиптическим аспектам творчества Шагала посвящены многие страницы бесчисленных монографий о нем. См., в частности, и в интересной новейшей работе: Ball-Teshuva J. Marc Chagall. 1887–1985. Koln etc, 1998.