Чтобы было понятнее, автор «Дюны» быстро переводит стрелки с экологии на политику: все попытки цивилизации обеспечить своих индивидуальных членов надежной системой безопасности и контроля (как всегда, для их же блага) с неизбежностью приближают кризис. Потому что в этом случае цивилизация в целом теряет способность встречать грядущие изменения «лицом к лицу».
Было бы странно, если бы вслед за такой большой и богатой книгой не потянулся шлейф продолжений-сиквелов. Их ждали все, даже те, кто с подозрением относится к многотомным сериалам. Оставался вопрос, где и когда Герберт остановится. Не остановился…
Второй роман «Мессия Дюны» (1969) вышел, по общему мнению, слишком «промежуточным» и невнятным и в итоге малоудачным — экология и философия в нем отошли на второй план, уступив место дворцовым интригам, заговорам, борьбе за власть. А затем произошел обвал, о коем втайне грезит каждый американский писатель: третья книга, «Дети Дюны» (1976), повествующая о наследниках Муад'диба, стала общенациональным бестселлером. «И заверте…», как писал русский сатирик Аверченко.
Последующие книги разраставшегося «дюнного цикла» могли заинтересовать уже не литературных критиков, а, скорее, аналитиков книжного рынка, специалистов по масс-культуре и специфические периодические издания, посвященные жизни «богатых и успешных». И хотя три последних тома, написанных Гербертом на волне коммерческого успеха — «Бог-император Дюны» (1981), «Еретики Дюны» (1984) и «Капитул Дюны» (1985), — разошлись миллионными тиражами и принесли Герберту также миллионы, с литературной точки зрения они не идут в сравнение с первым романом.
Хотя, надо сказать, накопление количества, как учили классики марксизма, неизбежно должно было привести к новому качеству. И привело. Отталкиваясь от богатого «историко-культурного фона», который Герберт, не скупясь, выписывал от романа к роману, группа увлеченных энтузиастов под руководством профессора-филолога Уиллиса Мак-Нелли создала не менее амбициозный труд — «Энциклопедию Дюны» (1984). Этой книге также нет аналогов, потому что написана она «спустя тысячелетия» после тех событий, о которых речь шла в романах Герберта! А в остальном энциклопедия как энциклопедия: терминологические статьи, биографии выдающихся «исторических» деятелей, описания «исторических» событий. Не говоря уже о подробнейшей и тщательнейшей хронологии.
Когда незадолго до смерти Герберт появился на очередной Всемирной Конвенции гладко выбритым, случился конфуз: автора «Дюны» никто не узнал! Окладистая борода писателя стала таким же научно-фантастическим фольклором, как лысина Кларка, стрелка усов Хайнлайна или роскошные бакенбарды Азимова. Но в этом эпизоде можно углядеть и большее — Герберт-человек так же мало интересовал публику без бороды, как Герберт-писатель — «вне Дюны».
Бороться с рабской зависимостью от джокера, вытащенного однажды из колоды, писатель честно пытался всю жизнь «после Дюны». Но — безуспешно. А ведь он писал отнюдь не одни романы о Дюне. Не шедевры — но и не пустышки-однодневки. Воспитанный в типично американском отношении к художественной литературе (главное — развлечь читателя), Герберт тем не менее помнил слова одного из своих литературных кумиров, американского писателя Эзры Паунда: «Книга тогда заражает нас энергией, если приоткрывает что-то, чего мы до сих пор не осознавали и о чем не подозревали». И по мере сил старался развлечь читателя, но не тривиально, а изысканно, по первому разряду — провоцируя его на мысль.
Например, ему принадлежат одни из самых интересных и серьезных произведений (речь идет об англоязычной science fiction), в центре которых — проблема иного разума. Инопланетного, искусственного, эволюционировавшего «коллективного» и какого угодно — главное, что кардинально отличного от человеческого. В «Зеленом мозге» (1966) это коллективный разум насекомых; в «Сотах Хеллстрёма» (1973) — самом успешном после цикла о Дюне произведении Герберта — «коллективными насекомыми» становятся люди, обитатели подземной евгенической утопии, напоминающей кошмары Евгения Замятина и других великих авторов антиутопии.[24] В романе «Барьер Сантароги» (1968) сверхразум искусственно «выращивают» в изолированной утопии-коммуне. А в дилогии, состоящей из романов «Высеченная звезда» (1970) и «Эксперимент на Досади» (1977), выдвигается еще более дерзкая гипотеза — разумом, оказывается, обладают отдельные звезды во Вселенной!
И устойчивый интерес Герберта к проблемам религии нашел отражение не в одном цикле о Дюне. Можно вспомнить роман «Цель: пустота» (1966), в котором бортовой компьютер звездолета занят поисками Всевышнего и в результате сложных метафизических умозаключений приходит к единственному выводу: Бог — это он сам. И трилогию, написанную в соавторстве с Биллом Рэнсомом, — «Инцидент с Иисусом» (1979), «Эффект Лазаря» (1983) и «Фактор вознесения» (1988). И связанные общей темой бессмертия романы «Глаза Гейзенберга» (1966) и «Творцы богов» (1972)…
Но запомнила упрямая читательская молва только «Дюну». Вместе с легендарной бородой. Лавры безотказного «забойщика» бестселлеров Герберту явно не подходили, и к концу жизни он заскучал. Но было поздно — в песках своей планеты он завяз намертво.
И, как показали события последних лет, посмертно. С литературным бессмертием у Фрэнка Герберта, можно сказать, все сладилось. Как у Фауста. Но и заплатить пришлось сполна — рынку-искусителю.
Дюна и связанная с ней история галактической цивилизации оказались настолько велики и бездонны, что в канун нового века и тысячелетия за отцовское наследство взялся сын писателя Брайан Герберт и его соавтор Кевин Джеймс Андерсон. Они, на манер Джорджа Лукаса, не стали утруждать себя сочинением романов-продолжений (сиквелов), а занялись делом более простым, но не менее прибыльным — споро «наваляли» две трилогии романов-предисловий (приквелов), не считая отдельных рассказов, добавивших необходимые элементы в общую мозаику. Литературная ценность подобного «достраивания мира», на мой взгляд, сомнительна, но коммерческая вполне оправдывает затраченные усилия.
Завершить суперсерию соавторы планируют одиночным романом, у которого пока нет даже названия. После чего, по клятвенному заверению обоих, поставят финальную точку. Посмотрим… Это как в известном анекдоте: «Да кто ж им дасть!»…
КУРСОР
Очередная «Аэлита», уже двадцать вторая по счету, состоялась в Екатеринбурге в последних числах июля. Несмотря на необычайную жару, царившую в это время в городе, старейший российский фестиваль, ныне именуемый «Евроазиатским конвентом фантастики», был весьма насыщенным. Небольшое количество гостей из других городов компенсировалось радушием организаторов, активностью представителей уральского фэндома и обилием интересных мероприятий. В программе нашлось место турниру по компьютерным играм, семинару молодых авторов, ролевому фэнтези-шоу в исполнении участников театра исторического оружия; прошли пресс-конференции, автограф-сессии и даже «Пикник на обочине», во время которого представители европейского и азиатского фэндомов соревновались в стрельбе из духового оружия (победила Европа). Специально к «Аэлите» проводился литературный конкурс молодых авторов, его итоги были оглашены на фестивале. Со сроками конвента совпал выход первой в России книги «королевы киберпанка» Пат Кадиган (писательница была почетным гостем конференции). Центральным событием фестиваля стало вручение традиционных наград. Премию «Аэлита» получила Мария Семёнова, премию имени Ивана Ефремова — Дмитрий Байкалов, премию имени Виталия Бугрова — Сергей Бережной, премию «Старт» — Лора Андронова, орден «Рыцарь фантастики» имени Игоря Халымбаджи — Сергей Казанцев.