— Мне невозможно предъявить обвинения, — я медленно покачал головой.
— Точно! — радостно кивнул Марвин. — У них на тебя ничего нет. Поэтому тебя попросту ликвидируют. Там, — Гена почему-то махнул рукой влево, — в Облонске. Так сказать, вдали от обжитых мест.
Услышав такое, я только и смог произнести:
— Как?
— Не знаю, чувачок, — пожал плечами Марвин. — Полагаю, это будет несчастный случай. Например, в трясину угодишь. Там же вокруг болота.
— Я не собираюсь бродить по болотам.
— Ну, тогда грибами отравишься. Местные предложат — отказываться некрасиво. А вертолет, которым тебя в больницу повезут, по дороге сломается. И ка-ак ахнет!..
Бамс!
Марвин хлопнул ладонью по столу.
На лице его появилось странное выражение — не то удивления, не то обиды. Голова его сначала наклонилась к плечу, а затем упала, ударившись лбом о стол. Я еще подумал, хорошо, что тарелку с креветками убрал, а то бы точно в нее угодил. В воцарившейся вдруг мертвой тишине сочно чмокнула, ударившись о стол, тяжелая, темная, жирная капля. За ней еще… еще… Я, как завороженный, не мог оторвать взгляд от темной струйки, вытекающей из-за левого уха Марвина, сбегающей по щеке и большими каплями падающей на стол.
— Мне жаль…
Я медленно поднял взгляд.
За спиной мертвого Марвина стоял официант с прижатым к животу круглым подносом. Из-под белой, накрахмаленной салфетки, переброшенной через левую руку, высовывался край пистолетного глушителя — черный металлический цилиндр.
— Мне жаль, — повторил негромко официант. — Но он оказался не в меру болтлив. Я предупреждал его, что не стоит увлекаться уиновыми инъекциями, особенно перед важной встречей.
Странно, но, видя направленный на меня ствол, я не испытывал страха. Мне только было несколько не по себе. Как, позвонив по телефону малознакомому человеку и услыхав голос в трубке, начинаешь сомневаться, правильно ли набрал номер, и, вместо того чтобы представиться, начинаешь подыскивать извинения.
— Зачем вы убили Марвина?
Официант быстро глянул на простреленный затылок любителя креветочных голов, как будто хотел убедиться в том, что дело сделано хорошо.
— Это был не Марвин.
— Кто же тогда?
— Маврин. Павел Геннадьевич Маврин.
— Так зачем вы прострелили ему голову?
— А вот это, Петр Леонидович, — лукаво прищурился официант, — вам знать не полагается.
— Ну, здорово, — удрученно кивнул я. — Вы подходите, убиваете моего собеседника, а я даже не могу узнать, в чем его вина.
— Вы неверно формулируете. Маврин ни в чем не виноват. Во всяком случае, сам он не чувствовал за собой никакой вины… Я так думаю… Понимаете, Петр Леонидович, для того чтобы убить человека, вовсе не обязательно считать его в чем-то виноватым.
— Только не говорите, что вы с ним были друзьями.
Официант снова, на этот раз оценивающе, посмотрел на мертвеца.
— Нет, — едва заметно качнул головой он. — Друзьями мы с ним не были. Я впервые его сегодня увидел.
— Этот Марвин… Или, если хотите, Маврин давал мне странные советы…
— Не более странные, чем те, что дает вам майор Ворный.
— Вот! — я щелкнул пальцами и направил указательный на официанта. — Именно об этом я и хочу поговорить.
— Нет-нет, — официант, будто вдруг испугавшись чего-то, быстро-быстро затряс головой. — Об этом мы говорить не станем… Маврин уже сказал вам все, что требовалось. И даже больше.
— Но я ничего не понял.
— От вас, Петр Леонидович, требуется не понимание, а исполнение. Строгое и неукоснительное выполнение полученных директив.
— Маврин сказал, что в Облонске меня убьют.
— Точно, — кивнул официант.
— Но сейчас вы грозите мне пистолетом.
— Такова жизнь, Петр Леонидович.
— И что вы от меня хотите?
— Чтобы вы отказались от поездки в Облонск.
— Хорошо, откажусь. Я могу идти?
— Как-то неискренне вы это сказали, Петр Леонидович, — официант с сомнением поджал губы.
— А как можно быть искренним под дулом пистолета?
— Я должен быть уверен, что вы не поедете в Облонск.
— И что же я должен сделать, чтобы вы мне поверили?
— Даже и не знаю… — официант в задумчивости постучал глушителем по краю подноса. — Может быть, вам для этого нужно умереть?
— Не уверен, что это хорошая мысль.
— Я тоже… Но другой у меня нет.
— Давайте подумаем вместе.
— Хорошо… У нас пока еще есть время.
Я машинально достал из кармана часы, щелкнул крышкой, взглянул на циферблат.
— Начнем? — я посмотрел на официанта как можно дружелюбнее. Он коротко кивнул. — Может быть, расскажете мне о себе?
— Зачем? — насторожился официант.
— Хотя бы назовите свое имя… Должен же я к вам как-то обращаться.
— Называйте меня Исмаил.
— Исмаил… — я оценивающе посмотрел на официанта. Коротко остриженные светло-русые волосы, круглое лицо, голубые глаза, нос пуговкой, подбородок с ямочкой… Нет, на Исмаила он определенно не походил. — Хорошо, пусть будет Исмаил. Чем вы занимаетесь, Исмаил?
— По-моему, вас сейчас не это должно интересовать, Петр Леонидович.
— Верно, — согласился я. — Вы уверены, что в Облонске меня убьют?
— Ну, может быть, не в самом городе… Вас могут убить в самолете.
— За то, что по моим следам прорастают информационные башни?
— Это хороший мотив для убийства, — с видом знатока заметил Исмаил.
— Может быть, и хороший, но явно недостаточный.
— Вы так считаете? — Исмаил усмехнулся. — Посмотрите-ка на угол стола, Петр Леонидович… Видите?
Там, куда указывал взглядом Исмаил, над мореными досками стола примерно на полтора сантиметра вверх поднимался серебристый конус с округлой вершиной, похожий на проклюнувшийся из-под земли шампиньон — росток информационной башни.
— Ну надо же… — только и смог проговорить я удивленно.
— Вот так-то, любезный, — многозначительно произнес Исмаил.
— Спор вокруг много, но прорастают только те, что оказались активированы информационным полем.
— При чем тут я?
— Без вас, Петр Леонидович, ничего бы не произошло, — улыбнулся мне Исмаил. — Вы что, до сих пор так ничего и не поняли?
Честное слово, я едва не взорвался!
— Что я должен понять?
— Петр Леонидович, — Исмаил немного подался вперед и наклонился так, что ствол пистолета смотрел теперь мне не в лоб, а в грудь.
— Петр Леонидович, — повторил он, понизив голос до полушепота, — а вы сами, — Исмаил прищурился, — ничего не чувствуете?
— Нет, — с невообразимо глупым видом я развел руками. Прислушался к собственным ощущениям. Так, на всякий случай. — Ничего!
— Ну да ладно, — махнул спрятанным под салфеткой пистолетом Исмаил. — Главное, что об этом знает Госбезопасность, которая как раз и спланировала ваше физическое устранение.
— Вы тоже из конторы?
— Ну что вы, Петр Леонидович! — обиженно насупился Исмаил. — Как вам только такое в голову взбрело!
— Но вы же собираетесь меня убить.
— Я не могу допустить, чтобы вы попали в лапы гэбэшников.
— А другого способа нет?
— Увы, я его не вижу.
— Тогда чего же мы ждем?
— Видите ли, Петр Леонидович, — смущенно потупил взгляд Исмаил. — К вам я не испытываю никакой личной неприязни. Даже наоборот, я восхищен тем, что вы делаете. Поэтому, перед тем как завершить наше маленькое дельце, я хотел расставить все точки над «ё». По-моему, будет справедливо, если перед смертью вы узнаете… Черт!
Исмаил не успел завершить витиеватую фразу: его оттолкнул в сторону бармен.
— Э, стой, братан! У меня на этого мужика свои виды!
— Не понял? — нахмурил брови Исмаил.
— Ну и дурак значит, — бармен сунул руку за пазуху и вытянул оттуда огромный пистолет. Что это был за ствол, понятия не имею, я вообще в оружии плохо разбираюсь, но он оказался таких невероятных размеров, что я удивился, как он прятался под рубашкой и фирменной малиновой жилеткой.
— Короче, — бармен, словно дирижерской палочкой, взмахнул стволом. — Тебя, братан, — это он Исмаилу, — я приговариваю к смерти за убийство лидера нашего экотеррористического движения «Зеленый бор»…