— Толь! — заглянула в ванную Светка. — Тебя к телефону.
— Скажи, чтобы перезвонили. Я бреюсь.
— Иди сам скажи. Это из Японии!
— Откуда? — недоверчиво прищурился Вершигоров. Он быстро смыл мыльную пену и вышел в коридор.
— Слушаю!.. Да, Вершигоров… — прижав трубку плечом, Анатолий махнул рукой выглядывающей с кухни жене — нечего, мол, подслушивать. — Курамото-сан! Доброе утречко… У вас вечер уже?… Не ожидал, признаюсь, не ожидал… Нет, не ожидал, что мы будем понимать друг друга так же просто, как и на аукционе. Думал, здесь нам переводчик потребуется… Да, конечно, уже просмотрел все материалы и начал обдумывать… Предлагаете встретиться у вас? И билеты уже заказаны?… Я не против. А как сэр Тревес? С ним вы уже договорились?… А можно я с собой жену возьму?… Нет, она ничего в этом не понимает. По большому счету, она вообще ничего не понимает. Но нужна для поддержания духа. И в плане общей морали… Ясно. Значит, договорились… Нет, идей пока никаких нет, зато есть кураж. Хотя… Какой они там максимальный срок под «Землю 3.0» отводят? Семьдесят пять лет, кажется?… Предлагаю сразу резко сбить цену! Как?… Мы назовем нашу программу «Девяносто девять дней». Нет, сто не пойдет — круглые цифры всегда внушают сомнение… Не знаю, почему. А вот девяносто девять — как раз то, что надо… Нет, не лет, а дней… Как это не справимся! Справимся непременно! Все. Остальное на месте обсудим. До встречи.
Вершигоров положил трубку на рычаг, наклонил голову и задумчиво постучал пальцами по дверному косяку.
— Ну, что теперь? — выглянула из кухни недовольная жена.
— Собирайся, Светка, — обреченно вздохнул Вершигоров. — В Японию летим.
— Зачем это?
— Мир спасать.
— Дурак ты, Толька! — махнула зажатой в кулаке вилкой Светка.
— Ну, как хочешь, — не стал настаивать Вершигоров. — Только имей в виду, там у них гейши на каждом углу. И, возможно, мне будет не просто совладать с искушением. А потом, когда я стану знаменитым и бессмертным…
— Размечтался! Какая сейчас погода в Японии?
— Ладно, — снисходительно улыбнулся Вершигоров. — Только смотри, чтобы не мешать. Мы делом заниматься будем.
Снова зазвонил телефон.
— Вершигоров! Слушаю!.. А, сэр Тревес! Гутен морген! Вы тоже русский знаете?… А, это у вас переводчик электронный. То-то я слышу, в нос говорит… Да, конечно, лечу. Уже вещи собирать начал… Мейл от Курамото получили? И что?… Да, девяносто девять дней. И вас смущает?… Не управимся? Еще как управимся, если только никто мешать не будет!.. А это уж пусть У-Фар думает, как сделать, чтобы не мешали. Он обещал помочь.
Борис Руденко
ЧИСТАЯ ПЛАНЕТА
Их посадили в широкую наземную машину с тонированными почти дочерна стеклами. Посадили довольно вежливо, если не брать в расчет того, что каждый из них на своем сиденье оказался тесно зажатым между двумя сопровождающими — атлетами с одинаково равнодушными лицами. Перед ними спиной к водителю сидел точно такой же атлет, напряженный, словно в ожидании сигнала к атаке или отражению нападения. Минут десять ехали молча.
— Куда вы нас везете? — спросил один из пассажиров, невысокий, плотный и одновременно гибкий.
— Вам все объяснили, — буркнул тот, кто сидел напротив, отводя глаза от прямого взгляда узких и абсолютно черных глаз пассажира.
— Генеральный Совет находится на Тридцать восьмой улице. Вы должны были повернуть налево два квартала назад. Вместо этого машина только что свернула вправо.
— Везем туда, куда нам приказали.
— Я об этом и спрашиваю. Куда вам приказали нас везти? Мы не арестованы и имеем право знать.
На лице того, кто напротив, проступила кривая усмешка.
— Ты уже ничего не имеешь, — сказал он. — И лишишься последнего, если будешь много болтать. Надеть на них наручники!
Сопровождающие были явно готовы к этой команде, давно ее ждали и принялись за дело дружно и слаженно. Один из конвоиров выхватил приготовленные наручники, второй тем временем вцепился в запястья своего подопечного, намереваясь рывком свести их вместе. Удивительно, что ни у первой, ни у второй двойки ничего не получилось. Руки пассажиров, покойно лежавшие на коленях, оказались словно приклеены к ним намертво.
— Что вы делаете? — удивленно спросил первый пассажир.
— Р-руки! — распаленно заорал тот, кто сидел напротив, и выбросил сжатый кулак, целясь в лицо узкоглазого.
Он давно научился наносить удары неожиданно и быстро — точно так, как сейчас — и никогда не промахивался, поэтому очень удивился, когда кулак ушел в пустоту. Непогашенная инерция удара чуть сдвинула его с кресла, а потом невероятно мощный рывок за запястье окончательно сдернул его с сиденья и послал в полет по салону, закончившийся столкновением со стойкой жесткости, яркой вспышкой в глазах и долгой темнотой.
В ту же секунду конвоиры узкоглазого сложились и осели на пол, словно сдувшиеся игрушки, после двух коротких и быстрых ударов.
Двое других хрипели в объятиях его товарища, зажимавшего их головы под мышками. Правильно оценив ситуацию, водитель сбавил ход, а потом и вовсе остановил машину.
— Куда вы нас везли? — спросил первый пассажир. Его глаза сейчас превратились в щелочки бритвенной толщины, и водитель почувствовал, как от касания этих бритв расползается плоть его неколебимой доселе веры в тех, кому он служил. — Не бойся, я ничего не сделаю тебе, если ты скажешь правду. Кто эти люди?
— Я не могу… — прошептал водитель. — Меня все равно убьют…
— Куда ты должен был нас привезти? Скажи и останешься жив.
— В Ауро Наби. Мне так приказали. Они все равно убьют всех — вас, а теперь меня и мою семью. Больше я ничего не знаю… я ничего не знаю больше! — водитель упал лицом на панель управления и зарыдал, словно малое дитя.
Пассажиры переглянулись.
— Это не правительство, Алекс, — сказал узкоглазый.
— Нет, Лю, — усмехнулся тот в ответ. — Совсем наоборот. И мне кажется, мы должны уходить отсюда немедленно.
В этот момент водитель стих, осознав, что сейчас, возможно, решается вопрос, жить ему или умереть.
— Выходи из машины, — приказал узкоглазый. — И не торопись бежать к хозяевам. Ты еще успеешь получить от них то, что заслужил.
Водитель немедленно выпрыгнул наружу. Вслед за ним на пружинящее покрытие дороги мягко свалились пять неподвижных тел. Машина сорвалась с места и исчезла за углом.
— Нас начнут искать, как только поймут, что машина задерживается, — сказал Алекс. — Не сомневаюсь, что она оснащена системой поиска.
— Ты прав, — кивнул Лю, сосредоточившись на управлении. — Мы бросим ее, когда выберемся из города.
С низким гудением приземистая машина мчалась по улицам, преодолевала повороты, почти не снижая скорости, и легко оставляла позади редкие попутные экипажи. Они были совсем недалеко от городской окраины, когда Алекс сообщил товарищу, что за ними погоня. Два точно таких же экипажа, низких, широких и до отказа набитых преследователями, вывернули из переулка, устремившись вслед беглецам.
— Х-ха! — коротко выдохнул Лю. — Они опоздали. Теперь это бесполезно!
Еще несколько резких поворотов. Перед ними возник обветшавший особняк со сквозной аркой в главном здании, через которую Лю провел машину с невероятной точностью; заболоченная ядовитыми городскими стоками низинка, обширный пустырь, заваленный битым кирпичом, скрученными кусками арматуры и прочим строительным мусором — тут кончился город, кончилась и дорога. Впереди на километры простирались лишь древние развалины, совершенно непреодолимые для наземных машин.
Лю затормозил и выключил двигатель.
— Скорее! — крикнул он товарищу. — Мы должны успеть добраться до промышленной зоны, пока они не вызвали глайдеры.
Они опережали преследователей совсем ненамного, но этого времени вполне хватило, чтобы без следа раствориться в хаосе запустения. Гнавшиеся за ними машины действительно появились почти немедленно. Подняв тучи пыли, они остановились возле брошенного экипажа. Вооруженные люди выскочили наружу в ожидании приказа командира. Тот активировал аппарат связи.