96-я бригада прикрывала отход. А когда он был закончен, уже в темноте, посадив в качестве танкового десанта на броню оставшихся стрелков, танкисты рванулись к месту своей новой дислокации, к деревне Александровка, прямо через вражеские позиции. А чтобы шокировать врага, все боевые машины одновременно, по команде, включили фары. Десанту же было приказано открыть огонь. Расчет на неожиданность при незначительной глубине немецких позиций дал великолепный результат. Всего несколько минут понадобилось колонне для выхода за линию немецких позиций.
Ночью, с 11-го на 12-е июля, с юга, со стороны Мелихово, на север к Ржавцу беспорядочно двигались и наши, и немецкие маршевые колонны. Все стремились быстрее достигнуть Ржавца и там закрепиться. На многих перекрестках дорог вспыхивали схватки, переходящие порой в рукопашную. Кругом взлетали ракеты, слышались автоматные очереди, отдельные орудийные выстрелы. Незаметно танки 96-й бригады пристроились в хвост немецкой танковой колонне из сорока танков. Как потом оказалось, эта была боевая группа 6-й танковой дивизии, возглавляемая майором Францем Беком. При приближении к Ржавцу танки 96-й бригады обогнали немцев по соседней дороге и замыкающей колонну роте 231-го отб была дана команда задержать противника, дав бригаде возможность оторваться от врага. Рота с честью справилась с задачей. Шесть ее машин развернулись и открыли беглый огонь по головным немецким танкам. Подбив девять из них, рота поспешила догонять своих.
Это уже потом, задним числом, по прошествии десятка лет Франц Бек придумает историю, как он лично со своим дежурным офицером бегал между русскими танками и взрывал их накладными фугасами, при этом ухитряясь отнимать у русских солдат, сидевших на броне, винтовки. Видимо, к тому времени он насмотрелся американских боевиков. К счастью, эта история получила широкую огласку, и мы имеем возможность любоваться бреднями битых немецких вояк воочию. Думается, рыбаки после рыбалки врут все же не так нагло.
Не было под Прохоровкой второстепенных участков. Все было взаимосвязано. Победа под Прохоровкой слагалась из коллективного подвига бойцов и командиров 1-й танковой армии Катукова, сдержавших, а затем и разгромивших, 48-й танковый корпус. Из коллективного подвига бойцов и командиров 6-й гвардейской армии Чистякова, сдержавшего напор эсэсовского танкового корпуса и перемолотившего его живую силу и технику. Из коллективного подвига бойцов и командиров 5-й гвардейской и 5-й гвардейской танковой армий Жадова и Ротмистрова, пришедших на помощь войскам Воронежского фронта в самый тяжелый момент сражения. Из коллективного подвига бойцов и командиров 69-й общевойсковой и 7-й гвардейской армий Крюченкина и Шумилова, сдержавших напор 3-его танкового корпуса и перемоловших его живую силу и технику. Перечисляя героев Прохоровской битвы, невозможно пройти мимо имени того человека, под руководством которого на Курской дуге было отмобилизовано, вооружено и обучено свыше миллиона человек, который ежечасно и досконально отслеживал поступление в воюющую армию всего ей необходимого, того, без чего победа под Прохоровкой просто не состоялась бы. Это при том, как бы мы ни относились ко всей его деятельности в целом.
Заметим, Сталин воевал не с фон Клюге, не с Манштейном, не с Моделем и не с Готом. Этим вопросом занимались Жуков, Василевский, Ватутин, Рокоссовский, другие военачальники. Сталин воевал с Гитлером. И в этой войне он победил не только вообще, но и под Прохоровкой в частности. Результатом Курской битвы стало отступление гитлеровских войск по всему фронту. Общая победа СССР в войне уже ни у кого не вызывала сомнения. Поэтому англо-американцы поспешили высадиться в Сицилии, а затем уже в Европе, чтобы успеть за стол победителей. Таковы итоги этого сражения.
Н.В. ЛЕБЕДЕВ
ЛЖЕСВИДЕТЕЛЬ
Ведущий1 каналателевидения А. Малахов в программе «Пусть говорят» в день победы 9 мая с.г. посвятил свой рассказ подвигу партизанки Зои Космодемьянской, которая была казнена в 1941 г. немецко-фашистскими захватчиками в деревне Петрищево Московской области. При этом в качестве свидетеля казни был представлен телезрителям мужчина по фамилии Сивцов.
Я, коренной житель деревни Петрищево, утверждаю, что человек по фамилии Сивцов в деревне в годы войны не проживал, а, следовательно, и не мог быть свидетелем казни Зои Космодемьянской.
После этой телепередачи я побывал в деревне Петрищево и спрашивал жителей деревни: проживал ли в годы Великой Отечественной войны 1941–1945 гг. человек по фамилии Сивцов? При этом никто из коренных жителей деревни Петрищево не мог вспомнить такой фамилии.
В связи с этим возникает вопрос: кому надо было представлять народу лжесвидетеля? Он ведь фактически не мог рассказать телезрителям всей правды о казни партизанки. Более того, в своем рассказе он оправдывал женщину, которая била Зою палкой по обмороженным ногам. Это оправдание мотивировалось тем, что Зоя сожгла дом этой женщины. Такое оправдание по своей сути кощунственно и безнравственно.
Осмысливая такое оправдание, можно сказать, что Сивцов как бы выражал мысль о том, что Зоя фактически никакого героического поступка не совершила. Она просто сожгла 3 жилых дома мирных жителей, что не является поводом присвоения ей звания Героя Советского Союза.
Я в годы войны был невольным свидетелем (видимо, последним из еще живущих) казни героической девушки по имени Зоя.
Моей семье пришлось соприкоснуться с этим трагическим событием более чем непосредственно. Наш дом попал в число домов, подожженных Зоей. Моя мать в ночь поджога была в деревне и ночевала у родственников, так как из дома немцы нас сразу же выгнали и мы нашли приют вначале в лесу, а затем в деревне Златоустово.
Вскоре судьба привела меня в родную деревню с надеждой взять немного картошки, зарытой предусмотрительно в подвале уже сгоревшего дома. Когда я вошел в деревню, в глаза мне бросилось большое скопление народу — немцев и мирных жителей. Около сарая была возведена виселица, к которой двигалась толпа народа. Ко мне подъехал верхом на лошади немец, ударил по спине плеткой и приказал присоединиться к толпе. Когда я оказался в гуще, то увидел Зою: растерзанную, избитую, обмороженную. Для меня, фактически еще ребенка, это зрелище было страшным. На Зою была надета телогрейка и ватные брюки. Ноги были в одних тонких носках, голова непокрытая, с замерзшими сосульками волос, а на шее висела доска с надписью: «поджигатель домов» и что-то внизу доски было написано по-немецки…
Моя еще детская душа (мне было 12 лет) как бы застыла. Слишком много было страшного кругом. Но тогда не приходилось особенно говорить и думать о страхе. Только с годами (мне сейчас 79 лет) это воспоминание переживается все тяжелее.