Наконец 23 июля австрийский посланник в Белграде барон Гизль вручил сербскому правительству ультиматум. Указав при этом, что если через 48 часов ультиматум не будет принят целиком, то Австрия порвет дипломатические отношения с Белградом, что было равносильно угрозе объявления войны.
Как и было заранее задумано Веной, ультиматум состоял почти сплошь из пунктов, затрагивавших достоинство Сербии как суверенного государства и означавших неприкрытое вмешательство в ее внутренние дела. В ультиматуме были такие пункты, как запрещение в Сербии всех антиавстрийских организаций, осуждение всякой пропаганды, направленной против Австрии, увольнение из армии офицеров по спискам, представленным австро-венгерским правительством, наказание работников пограничной стражи, якобы способствовавших переходу границы организаторам убийства Франца Фердинанда. И в заключение содержалось требование о допуске представителей австро-венгерского командования и контингентов австрийской полиции в Сербию для участия в расследовании убийства австрийского престолонаследника.
На следующий день после вручения ультиматума германское посольство в Белграде телеграфировало в Берлин:
«Энергичный тон и резкие требования австрийского ультиматума вызвали явное смятение у правительства Сербии…»
Это сообщение вызвало бурю восторгов кайзера:
«Браво! Признаюсь, от венцев я подобного уже не ожидал. Вильгельм».
«…С сегодняшнего утра здесь идет заседание сербского совета министров под председательством престолонаследника».
Тут уж Вильгельма просто прорвало:
«Видимо, сам его величество уже соизволил из Белграда удрать. Вот какова оказывается на деле сербская дутая так называемая державность. И так обстоит дело со всеми славянскими государствами. Этой сволочи надо лишь покрепче наступать на мозоли! Вильгельм».
Сербское правительство, получив австрийский ультиматум, сразу же обратилось к России с просьбой о помощи, и одновременно, предвидя неминуемую войну, развернуло спешную работу по эвакуации Белграда, который тогда находился непосредственно на австро-сербской границе. 25 июля в 3 часа дня в Сербии был подписан приказ о всеобщей мобилизации.
Ответ своего правительства сербский премьер Пашич вручил австрийскому посланнику 25 июля в 5 часов 50 минут вечера, за 10 минут до истечения установленного ультиматумом срока. Сербия в основном приняла условия ультиматума и только не соглашалась с тем, чтобы австрийская полиция получила право на территории Сербии розыска, ареста и расследования деятельности сербских граждан, в отношении которых у Вены были подозрения в их причастности к сараевским событиям, ссылаясь на то, что это противоречило бы сербской конституции.
Если бы правительство Австрии действительно было заинтересовано только в наказании лиц, причастных к убийству Франца Фердинанда и недопущению организации террористических актов на территории Сербии, то ответ Белграда, безусловно, мог бы стать основой для разрешения этого конфликта.
Тем более что министр иностранных дел России Сазонов 26 июня заявил своему австрийскому коллеге графу Сапари, что он вполне понимает мотивы, заставившие Австрию предъявить ультиматум, и что, если она согласится пересмотреть некоторые из его пунктов, было бы нетрудно прийти к удовлетворительному решению конфликта. Одновременно министр иностранных дел Великобритании Грей обратился ко всем участникам конфликта созвать конференцию четырех послов в Лондоне.
Тем не менее, Вена и Берлин упорно игнорировали все предложения по мирному урегулированию австро-сербских отношений и уже через двадцать минут после получения сербского ответа австрийское посольство в полном составе отправилось на вокзал, чтобы покинуть Белград. В полдень 28 июля в Белграде была получена телеграмма австрийского правительства с объявлением войны, а уже в ночь с 28 на 29 июля началась артиллерийская бомбардировка Белграда.
После известия об австрийском ультиматуме на заседании Совета министров России, проходившем 25 июля под председательством Николая II, было принято постановление:
«Пока не объявлять мобилизации, но принять все подготовительные меры для скорейшего ее осуществления в случае надобности».
Одновременно было решено ввести «Положение о подготовительном к войне периоде», что означало проведение довольно обширных мобилизационных мероприятий, без формального объявления самой мобилизации. Указ же о всеобщей мобилизации в России был утвержден Николаем II только 29 июля, лишь после получения им информации о начале военных действий Австрии против Сербии.