Ари Роцихнер, еще будучи мальчиком, вместе со своими родителями в начале 1970-х годов уехал в Израиль с Украины, входившей тогда в состав Советского Союза. «Главным различием между моей волной иммиграции и волной иммиграции в 1990-х годах была мотивация», — говорит он, добавляя, что его родители верили в еврейское государство, в то время как более позднее поколение иммигрантов покинуло страну, «потому что полки в магазинах были пусты». «В Израиле хороший климат — он лучше, чем зима в Москве с ее грязным снегом», — сказал он. После того как он поработал в Израиле, Соединенных Штатах и Японии, он осел в Москве, где занял пост помощника вице-президента по продажам телекоммуникационной компании «Гилат». Среди его клиентов — государственные ведомства, намеревающиеся подключить к Интернету школы в отдаленных районах Сибири. «Я одной ногой здесь, другой — там. Моя семья находится в Израиле, у них другая жизнь, в то время как Москва — это огромный мегаполис, расстояния огромны, добираться до места нелегко и жизнь очень дорогая», — отметил он. Но «здесь больше возможностей. Израиль все равно что деревня», — сказал он по телефону из своего офиса на окраине Москвы. Помимо произошедших экономических преобразований Роцихнер отмечает эпохальные изменения в отношении властей к евреям, у которых некогда в их советском паспорте была указана их еврейская национальность. «Теперь в России я как еврей чувствую себя очень комфортно», — сказал он. 27 января, День памяти жертв Холокоста, в этом году впервые отмечался в московских школах. Начало этой программе вместе с московским правительством положил Моше Кантор, имеющий хорошие связи с Кремлем российский миллиардер, президент Европейского еврейского конгресса. «Мы уже видим конкретные шаги, предпринимаемые в правильном направлении», — отметил раввин Гольшмидт.
От редакции. В годы перестройки, поощряя эмиграцию из СССР, откровенно долдонили: «Родина там, где лучше жить»! Нет причин сомневаться, что именно эта «идея» привела сюда вышеназванную сотню тысяч евреев. Но плач все равно продолжается…
ЖИВЕМ ПОРОЗНЬ
ПАРИЖ. В газете «Фигаро экономи» опубликована статья Режи Гента, в которой, в частности, говорится:
Долги вынуждают таджикских крестьян и частные кооперативы выращивать хлопок по плану, «спущенному» компаниями, финансирующими производство.
Все, что связано с хлопководством в Таджикистане, напоминает «зазеркалье». «В советские времена колхозники были заинтересованы в его производстве. А сегодня, когда колхозы и фермы оказались приватизированы, уже нет», -
У этого бывшего колхоза, расположенного на 1570 гектарах, долгов за последние пятнадцать лет после приватизации накопилось на сумму 865 тысяч евро. В конце 1990-х годов в ходе длительного процесса приватизации «обросшего» долгами хлопководческого сектора Таджикистана появились коллективные фермы и другие частные хозяйства, а также фьючерсные компании. Компании с иностранным заемным капиталом, осуществлявшие предварительное финансирование производства. «У нас с ними ничего не вышло. Да и как могло получиться, если эти кредиты нам предоставляют под 12 процентов и нужно оплачивать удобрения и химикаты для обработки растений, которые они же нам поставляли по явно завышенным ценам?» — спрашивает Хахмулоев, стоя среди давно вышедших из строя гусеничных тракторов. Связанные по рукам и ногам таджикские крестьяне вынуждены выращивать хлопок для совсем иного по своей природе «плана». Когда у них спрашиваешь, кому принадлежат эти компании или кто спонсор, слово, которое они сами употребляют, они отвечают, что не знают. Они слышали, что это богатые люди, занимающие хорошее положение в Душанбе, столице этой страны с населением 6,5 млн. человек, которые заинтересованы продолжать выращивать «белое золото». С этими компаниями расплачиваются тюками хлопка. Долги хозяйств, выращивающих хлопок, составляют 285 миллионов евро. Всемирный банк и Азиатский банк развития не знают, каким способом будут покрыты эти чудовищные долги. Чтобы «оживить» этот сектор экономики, который когда-то был ключевым, была создана таджикская независимая комиссия, чтобы подготовить проект реформ, направленных на решение этой проблемы. Если у таджикской деревни большие ожидания связаны с этой комиссией, то у нее самой менее оптимистичное настроение. Несмотря на либерализм, который независимый Таджикистан якобы практикует, ситуация сложилась скорее благоприятной для монополий, чем для конкуренции. Каммолидин Сафолов, один из руководителей кооператива «Агроглобал» из соседнего кишлака, настроен весьма пессимистично, когда вспоминает о том, как крестьяне оказались «привязанными» к своей фьючерсной компании. «Мы никогда не видели никого из представителей этих компаний. Однажды кто-то из руководства района сказал, что нашим спонсором будет Карим Олимзод. Решили без нас». Местные власти помогают этим компаниям устанавливать монополию в одном или нескольких районах, не оставляя крестьянам выбора и вынуждая их вступать в порочный круг производства хлопка. Никогда еще две компании не конкурировали, предлагая свои услуги ни «Агроглобал», ни колхозникам, ни другим хозяйствам. «Эти компании ничего не делают. Они только кладут себе в карман свои 12 процентов, не объясняя крестьянам, как им жить», — говорит Хаджимурад Фазалидинов, председатель агрообъединения в Хамадони. «Они могли бы помочь с покупкой машин, чтобы повысить производительность. Но они ничего не делают», — добавляет он. После собрания на деревенской площади он попросил имамов, старейшин и учителей убедить население выйти на уборку урожая «белого золота», чтобы дожди не испортили его.