В 1889 году в Петербурге, накануне 35-летия Первой героической обороны Севастополя 1854-55 гг., был издан, написанный Михаилом Михайловичем Филипповым исторический роман «Освобожденный Севастополь», который стал первым в русской литературе произведением, посвященным данному событию русской и мировой истории.
Перед этим, в 1887 г., автор посетил Севастополь, собирая материалы для написания романа.
Роман «Осажденный Севастополь» стал четвертым произведением в литературно-историческом творчестве М.М. Филиппова. До этого был рассказ «Прометей», потом историческая повесть «Остап», которая стала своеобразным ответом на романы польского писателя Сенкевича, клеветавшего в них на борьбу народа Малороссии против польского феодально-религиозного гнета и, наконец, повесть «Дворянская честь», перекликавшаяся по содержанию с «Дубровским» А.С. Пушкина.
Но все же больше, чем литератор, М.М. Филиппов был известен как последний в России ученый-энциклопедист. Родился он 30 июня (12 июля по новому стилю) 1858 года в селе Окнино Звенигородского уезда Киевской губернии, ныне Звенигородский район Черкасской области, в семье известного в то время юриста и писателя М.А. Филиппова, постоянного автора журнала «Современник». Его мать — Анна Лаврентьева — дочь одного из героев Отечественной войны 1812 года, генерала-лейтенанта Васильковского Л.С., передовая женщина своего времени, хорошо знавшая русскую и зарубежную литературу.
В 70-е годы XIX в. М.М. Филиппов окончил гимназию в г. Николаеве и там же сдал экстерном курс реального училища. Затем окончил физико-математический факультет Новороссийского университета в Одессе, потом юридический факультет Петербургского университета.
После этого он стажируется в Париже у всемирно известного химика Бертелло и обучается в Гейдельбергском университете в Германии, знал несколько древних языков и все наиболее крупные европейские языки.
Научная деятельность Филиппова начинается с публикации в 1881 г. в журнале «Мысль» статьи «Борьба за существование и кооперация в органическом мире». Основными сферами научных интересов Филиппова были философия, химия, физика.
Основным его научным трудом считается двухтомная монография «Философия действительности» (1895–1898 гг.). Другое по значимости его произведение — «Энциклопедический словарь» в трех томах (в 1891 г.), большинство статей в котором написано самим Филипповым. Последний его научный труд «Судьбы русской философии» вышел после его смерти в 1904 г.
Последние десять лет своей жизни (1894–1903 гг.) Филиппов издавал журнал «Научное обозрение». В нем публиковались Д.И. Менделеев, К.Э. Циолковский, Н.Н. Бекетов, Г.В… Плеханов, В.И. Ленин. Будучи одним из первых марксистов в России, Филиппов активно проповедовал эти взгляды со страниц своего журнала.
М.М. Филиппов погиб 12 (25) июня 1903 года на одном из артиллерийских полигонов в окрестностях Петербурга во время проведения серии опытов по переносу взрывной волны на большие расстояния.
За день до смерти, 11 (24) июня 1903 года, он отправил в редакцию газеты «Русские ведомости» письмо следующего содержания: «В ранней юности я прочитал у Бокля, что изобретение пороха сделало войны менее кровопролитными. С тех пор меня преследовала мысль о возможности такого изобретения, которое бы сделало войны невозможными. Как это ни удивительно, но на днях мною сделано открытие, которое фактически упразднит войну. Речь об изобретенном мной способе электрической передачи на расстояние волны взрыва. Эта передача возможна на расстояния в тысячи километров, так, что сделав взрыв в Петербурге можно передать его действие в Константинополь. Способ изумительно прост и дешев. При таком ведении войны на расстояниях, мной указанных, война становится безумием и должна быть упразднена. Подробности я опубликую осенью в мемуарах Академии наук. Опыты замедляются необычайной опасностью применяемых веществ, частью весьма взрывчатых, частью весьма ядовитых».
Но, очевидно, влиятельные силы в мире и, возможно, в России считали, что это изобретение нарушает мировое равновесие, и гибель М.М. Филиппова стала неизбежной.
К. КОЛОНТАЕВ
МНЕНИЕ ПРОФЕССИОНАЛА
Уважаемый Юрий Игнатьевич! В «Дуэли», № 4, 2008 г. опубликован материал «Сталина убил Берия?». Вы напечатали отрывки из книги Н. Добрюхи «Как убивали Сталина». Я хотел бы обратить Ваше внимание на один момент. Дело в том, что в опубликованном отрывке из книги Н. Добрюхи нет ни одного медицинского доказательства отравления.
В одной из своих статей Вы писали, что профессионал знает, о чем он пишет, он пишет о том, что видел, ему не надо напрягать своё воображение. А любитель, знакомый с предметом только по литературным описаниям, должен иметь очень хорошее воображение, чтобы правильно ориентироваться в профессиональных терминах.
И Вы, и Н. Добрюха — не профессиональные медики. Поэтому достаточно тех медицинских доказательств отравления, которые и приведены в опубликованном в «Дуэли» отрывке.
Начну по порядку. Первое доказательство, которое Н. Добрюха приводит в пользу версии отравления, — это отсутствие повышенного кровяного давления незадолго до болезни И. Сталина. Это не доказательство. Острое нарушение мозгового кровообращения может развиваться внезапно, без предвестников.
Второе доказательство. Это картина клинического анализа крови и наличие токсической зернистости в нейтрофилах. Это не доказательство.
Третье доказательство — наличие белка в общем анализе мочи.
Одним из осложнений острого нарушения мозгового кровообращения, часто и являющимся непосредственной причиной смерти, есть острое воспаление лёгких. В данном случае И. Сталин долго лежал без сознания, не исключено попадание желудочного содержимого в дыхательные пути. Это воспаление лёгких называется аспирационной пневмонией, протекает особенно тяжело. И такие изменения при инсульте, осложнённом аспирационной пневмонией, в общем анализе крови вполне могут быть. А при тяжёлом течении пневмонии возможно и появление белка в моче.
Четвёртое доказательство. Это патологоанатомическая картина желудочно-кишечного тракта по результатам вскрытия. Н. Добрюха добросовестно нарисовал картину, характерную для шока и синдрома диссеминированного внутрисосудистого свёртывания (ДВС-синдрома) в фазе гипокоагуляции. И шок, и ДВС-синдром — не исключение, а закономерное явление для инсульта, осложнённого аспирационной пневмонией.
И в заключение. Немного теории. Врачебные ошибки бывают трёх видов. Первый тип. Врач лечит неправильно потому, что такая болезнь ещё науке неизвестна. Например. Лечение брюшного, сыпного и возвратного тифа различно. Но пока эти виды тифов не были описаны, врач лечил тиф. И прежде чем писать, что врач преступник, потому что он лечил брюшной тиф, а надо было лечить сыпной, надо убедиться, что в ту пору другие врачи лечили раздельно разные виды тифов или одинаково один тиф.
Второй тип. Врач догадывался, какое заболевание у больного, но не имел технической возможности произвести нужные исследования. Например. Для установления диагноза «туберкулёз» необходимо рентгенологическое исследование грудной клетки и посев мокроты на палочку Коха. Если нет возможности провести такие исследования, то врач сначала лечит воспаление лёгких.
Третий тип. Когда врач обязан был знать, но не знал или не сделал, хотя и имел все необходимые возможности, для проведения диагностических или лечебных мероприятий. И только ошибки третьего типа могут быть расценены как преступление.
Возвращаясь к болезни И. Сталина, нужно заметить следующее. Искать в материалах вскрытия симптомы аспирационной пневмонии, скорее всего, бесполезно, потому что такая нозологическая форма была выделена позднее смерти И. Сталина. Ещё позднее был описан ДВС-синдром, сформулированы его признаки и правила лечения. Поэтому ссылки Н. Добрюхи на мнение современных врачей, признавших лечение И. Сталина неправильным, способны только запутать неискушённого читателя. С современной точки зрения ещё в 70-е годы прошлого века шок лечили совершенно неправильно. Но это не повод судить докторов, лечивших шок в 70-е годы согласно принятым тогда методам.