«Лично я Белинского терпеть не могу, и ничего умного из него не вычитал. И портрет его люди понесут домой с базара в одном-единственном случае — если его строжайше запретят, и тогда «элита» объявит его гонимым гением; либо если за это будут хорошо платить».
«…мода на Льва Толстого давно сошла, отношение к нему спокойное, и вот «Война и мир» остаётся колоссом среди романов мира, а его «простые писания» давно представляют интерес лишь для профессиональных изучателей его творчества и свидетельствуют, что… с вершины все тропы ведут вниз».
Ай да Веллер, ай да сукин сын! Где уж русским классикам до тебя, сына Иосифа! Ты же, вертлявый сугроб, признался, что «никогда не видел в «Мёртвых душах» хорошей книги. Никогда не мог уловить в Гоголе юмора, ну ни разу же улыбнуться не хотелось. Архаика, неуклюжесть, многословие. Куда там «Ревизору» до блестящего Грибоедова! Был блестящий юморист Зощенко, жив блестящий юморист Жванецкий. А кто были юмористы во времена Гоголя? Смотришь сейчас — а никто… Гоголь скучен — на взгляд нашего сегодняшнего юмора, краткого, развитого, неожиданного. Его горе. Устарел для живого чтения».
Не в пример «Аншлагу», пошлой Кларе Новиковой, матерщинникам из «Комеди-клуба». Вот это уровень, вот где идеал для Веллера, вчерашнего блондина или, как говорил Максим Горький о подобных типах, «вертикального козла».
«Скажем иначе, — продолжает наш пенкосниматель. — Классика скучна для большинства. Фиг ли нам эти мёртвые души, дай-ка сегодняшние дела, реальные». Ошеломительные ягодицы, что ли? Этого говна, Мигель, навалом, не уразумел, что ли? Разуй зенки, Розенкрейцер.
«Пушкин сделался фигурой неприкасаемой в русской культуре — в 1937 г., когда Хозяин дал высочайшее добро на пышное и всенародное празднование столетия со дня убийства поэта, — заявило наше ВСЁ. — Любой нормальный поэт может сейчас написать второго «Евгения Онегина». И славы не стяжает. И гением его никто не назовёт». Такие произведения, как «Евгений Онегин», сказал г-н Веллер (партийная кличка Кобеляки) по каналу «Культура», можно писать километрами. Ведущий передачи А. Максимов аж захлебнулся от наглости Богоносца.
«Простой народ Пушкина не читает, — заявил за всех из своего сортира Веллер, сидючи в шезлонге дачном, подержаном, за столиком складным туристским. — И вообще почти ничего не читает. Но твёрдо знает, что Пушкин — это наше солнце и наше всё… Гения может оценить только гений».
ПЕРЛОВЫЕ ПЕРЛЫПонятно, Михаил Иосифович. Два мира — два сортира. Зато заслуженный работник культуры (засрак) Веллер по части мата обогнал всех классиков, таки да. Однако по «Гадио России» он всё же не осмеливается разговаривать матом — боится потерять поклонников, да и начальство попрёт. Он также заявил, что радио «Эхо Москвы» будет ещё долго-долго лучшей и самой популярной российской радиостанцией». Два мира — два Шапиро.
Он вспомнил, что журнал «Алеф», издаваемый в Тель-Авиве тиражом всего тысяч в пять, а издатель его весьма ортодоксальная еврейская организация, его печатал. «Тогда главным редактором был мой приятель Давид Шехтер, а потом — другой приятель, Павел Амнуэль. Уже лень теперь и копать подборку, какой именно мой рассказ из «Легенд Невского проспекта» был опубликован в «Алефе» в 92 году».
А ты копни, Миколаус, иначе русская литература тебя не простит.
Он надоумил нас, тупорылых, что американцы вовсе не такие тупые, как мы думаем. «Большинство нобелевских лауреатов у них. Они не тупые, не надо песен. Их внутренний мир просто больше занят профессией и бытом: они больше работают, большего достигают в деле, — и богаче живут, потребляя больше всего».
К этим выводам нужны ли комментарии, товарищ?
Сколько ни читала Богоносца Веллера (а пришлось, друзья, тратить время и деньги на его опусы, чтобы разглядеть лживую ложь новоявленного пророка), ни одна струна в душе не шевельнулась. При строках из Пушкина, Гоголя, Маяковского, Блока слёзы так и катятся из глаз, замирает сердце. Веллер же — холодный ум, расчленяющий фразы и слова аки мясник, ибо не льются они из него светлым потоком.
В очередном перловом перле «Рандеву со знаменитостью» он задаёт вопросы сам себе, дабы показать величие собственной фигуры.
— Критики находят у Вас много недостатков…
— Есть старая цыганская пословица: «Удаль карлика в том, чтобы высоко плюнуть… Я люблю писать. Не понимаю тех, кто за уши тащит себя работать. Не хочешь — так и не пиши. Я пишу, потому что это удовлетворяет моё честолюбие, в этом я самоутверждаюсь. И ещё это мне здорово нравится.