– Шито-крыто, никогда не узнаем, – Путин наработанное за несколько суток медитации спокойствие начинал терять. – До обеда выковыряйте меня отсюда, поторопитесь. Потом, я же могу выйти в темных очках. Что там, день очень солнечный?
Мелянюк решил проявить твердость – про очки Учитель ничего не говорил, стало быть, нет такого канонического способа – выходить из заточения в очках. Профессор от темы ускоренного выхода на свет уклонился:
– Насчет вашей охраны, Владимир Владимирович, высказали, не надо их сюда. Но они и так уже тут. Сверху. И китайцы подтянулись, я не шучу по поводу снайперов.
– Еще лучше. Но внутрь никого не зовите. Пусть догадываются, но не знают. И вы не распространяйтесь. А принесите мне телефон. У начальника охраны моего заберите. И скажите китайцам, срочно пусть дают номер, по которому я могу переговорить с Ху Цзинтао. Прямо сейчас. Телефон-то тут работает?
Но телефон там не работал. Беда с этим. Ей богу, беда. Но вечером уже пошли созвоны – Путин вышел из темницы. Благочестие и безмятежность даосская недолго в нем продержалась. Заботы принесли раздражительность. Снайперы казались в тот день гораздо существеннее четырех столбов, поваленных взрывами в Москве. И решено было назавтра лететь в Пекин, пытаться выведать, чьи люди охотились за Совершенномудрым.
Но в Пекин они не полетят. Другие дела подойдут – поважнее. И Путин так никогда и не узнает, что отловленные китайские снайперы были калифорнийцами. Ничего персонального – калифорнийские китайцы пока просто наблюдали, команды стрелять не было. В свои бинокли они не могли найти объект, не понимали, куда он делся, начали суетиться, вести оживленный радиообмен, местные китайцы их и сцапали. Повезло Совершенномудрому, нечего и говорить.
Февраль
1 февраля, пятница
Месяц ЧОУ оказывается сильнее дня ВЭЙ: возможны конфликты, движения и перестановки в ближайшем окружении. Для расклада Судьбы день не несет ничего благоприятного. Почва слишком активно порождает Металл, который открывает дорогу губительной Воде в количествах, с которыми Совершенномудрый не справляется. Огонь Владыки судьбы слишком слаб под напором Воды. Неблагоприятный день.
Утром прилетел вертолет. Прямо на склон сопки его посадили. Теперь не придется несколько часов идти к подножью. Экстренные обстоятельства – Ван Лепин прежде возражал против вертолета в его ските, а теперь хлопотал вместе со всеми.
Вот какие обстоятельства: ночью группа северокавказских боевиков вошла на Обнинскую атомную электростанцию, совсем рядом с Москвой. Ночная смена сотрудников – в заложниках. Девять расчетов пожарных, прибывших на тушение пожара по ложной тревоге, – в заложниках. Стрельба там была страшная внутри – сколько трупов, никто не знает. Первые террористы проехали на пяти пожарных машинах по той же самой ложной тревоге. Тревогу подал человек террористов изнутри. Потом еще въехали два автобуса с бандитами. А сколько их еще было на объекте, никто не знает. В Москве еще раннее утро. Но будет неспокойно, когда народ проснется. Может начаться паника. Да и как ей не начаться, когда на ключевых автострадах повалены взрывами уже двадцать столбов. Движение будет парализовано. Уже парализовано. И еще подробность: на Рублевском шоссе, где столбы не взорвали, – чуть не у каждого столба по сотруднику МВД дежурит, – развернуты поперек движению и подожжены три «Икаруса».
Я не знаю, видели ли вы детей, впадающих в столбняк? Это способ спасения. Способов спасения, по правде говоря, два. Вот на вас нападает лев, скажем. Вариант самый обычный – вы убегаете. А если еще одна львица ждет вас в засаде? Опять убегаете. А если убегать бесполезно? Берете камень, палку, верещите омерзительным голосом и пытаетесь львов испугать. Почти любой взрослый так бы и поступил. Это – обычная реакция. Для взрослого. А у детей не всегда так. Часть детей племени тоже станет убегать и верещать, размахивать палкой и камнем перед брезгливыми огромными кошками. Другие же – лягут в ложбинку, замрут, дышать перестанут. Пока часть племени носится, они, зайчата, будут лежать тихонечко в состоянии такого вот столбняка. Мама или папа потом их найдут. И не сразу получится до них добудиться. Зайчишка-малыш долго еще будет ватный. А потом у него может сделаться истерика – и он избудет молчаливый свой страх в капризах и слезах. Путин как раз и был таким мальчиком-зайчиком. Во время страшных кризисов он не бегал с палкой перед львами, а впадал в спасительный столбняк. Такую реакцию наблюдали у него и прежде – во время «Норд-Оста» и во время Беслана. Доктор Сапелко, которого незнамо зачем протаскали с собой аж до китайской горы патриарха, понял в чем дело. Хуже – он с самого начала ждал чего-то серьезного от пациента. Не захвата Обнинской атомной он ждал, не хаоса в Москве, само собой. Но неадекватного чего-то ожидал. Думал еще в Москве, а что, не обдолбают ли президента китайцы каким-нибудь психотропным шаманским зельем? А не дадут ли мухоморчиков отведать либо еще каких грибочков? А как он будет выходить из состояния отравления? Голову как будет поправлять? Не опохмеляться же мухоморчиками. И вот: у доктора Сапелко в нагрудных карманах куртки было с собой наготове несколько пачек медикаментов. В правом кармане – меллерил. В левом – прозак. Стоял он теперь на склоне, доктор наш, мистер Скептик наш, и думал, дать ли Путину меллерил, а уж потом прозак. Или прежде прозак, а уж только потом – меллерил. А то и вместе бы дать, – думалось. По правде говоря, можно ли вместе, он не знал, он терапевт был не этого профиля, но пациент совсем был плох, и был бы в кармане еще и аспирин, то и аспирин бы ему насыпал перорально добрый доктор Сапелко. Прозак придает личности волевые качества и, успокаивая, – мобилизует. Меллерил же успокаивает радикально буйных, делая их радикально покладистыми. И доктор беззвучно шевелил губами, потом чесал редковолосую кожу своего черепа. И чесание, кажется, помогло. Он решился на что-то. И пошел к бредущему к вертолету Путину. И обратился заботливо. Автор не знает, что именно доктор скормил президенту. Но что-то сжевал Путин, не запивая. Взял у доктора и сжевал. Потом пошли они вместе к вертолету. Сутулый высокий Сапелко был похож на отца, вернувшегося к обморочному столбнячному ребенку после того, как львы ушли. Львы съели кого-то, взяли обычную дань, и все. И Сапелко-отец пытался теперь добудиться до Путина-сына, вернуть тому разум и сознание жизни. Он говорил ему: «Ушли львы, Вовонька, все будет хорошо. Бабку старую съели, да и черт с ней, и так еле ноги таскала. Хорошо все будет, сейчас сядем в вертолетик и улетим от хищников поганых, в вертолетике нас не достанут…»
Но это вранье было самое первостатейное – летели они как раз в самое логово самой что ни на есть хищнической сволочи. В Москву. Только сначала пересадка на китайский же самолет на военном аэродроме под Гирином. А уж только потом – в Россию.
Надо бы теперь, кстати, спросить у доктора Сапелко, что он такое скормил тогда президенту и в каких дозах? Потому что это что-то он и потом ему давал время от времени. В последние дни они не расставались, и доктор то и дело совал по таблеточке своему страдальцу Путину.
В любом случае нейрорегулятор оказался правильным – фармакодоверчивость президента и фармакоуверенность доктора были вознаграждены. Путин пробудился от столбняка депрессии. Первое, что он услышал, был крик Андрея Мелянюка прямо ему в ухо: «Ничего, сейчас прилетим, сделаем комплекс цигун вечером, в темноте, все наладится. Учитель сказал, не надо забывать про комплекс…» Мелянюк перекричал вертолетный лязг и грохот. Путин посмотрел сквозь очки Мелянюка в глаза его пристально, разгадывая, издевается тот или нет. Подумал, что скорее нет, чем да, спорить не захотел. А цигун он уже больше не делал никогда. Только вот начальник охраны путинской крик Мелянюка слышал, молчание путинское принял за согласие, поэтому китаист окажется у нас в ближайшие дни в подземном бункере рядом с Путиным. Там будет, в бункере, весь цвет России, богоравные военачальники и государственные деятели, но никто из них ни разу не сделает комплекс гимнастики цигун. Вас это удивляет?