Как Вы определяете, является какое-либо произведение фантастикой или нет? Достаточно просто наличия фантастического допущения или же Вы предъявляете какие-то более жесткие требования? (С.Рогов, Т.Альпер и др.)
Фантастическим я называю любое произведение, в котором автор использует как сюжетообразующий, художественный прием введение необычайного, невероятного или просто невозможного. Легко видеть, что под это определение подпадает широчайший спектр литературы - от «остраненной прозы» Кафки и Кортасара до современной авторской сказки типа фэнтези. Фантастика для меня - это Уэллс, Булгаков, Брэдбери, Лем, Азимов, Толкин, Чапек, Воннегут, Ефремов, Пристли, Шварц, Алексей Толстой, Кинг и еще многие и многие, писавшие не обязательно и не только фантастику, но и фантастику тоже: научную, реалистическую, сатирическую, утопическую, антиутопическую, в манере магического реализма, сказочную… все направления не берусь перечислить, да и зачем? Всякое определение условно, мое, конечно, тоже, но у него есть одно ценное качество: оно позволяет мне собрать «под одной крышей» все произведения, которые я полюбил с детства, люблю сейчас и буду любить всегда.
Признаете ли Вы деление фантастов на «волны»? Существует такое явление в реальности или же это выдумка критиков и литературоведов? (Cosma, В.Мокряков и др.)
Я склоняюсь к тому, что такое деление вполне реально. Без всякого сомнения, отечественная фантастика 30-х и фантастика 60-х - это два очень непохожих литературных явления, отличающихся и набором сюжетов, и стилистикой, и эстетическими установками, и даже в каком-то смысле идеологическими принципами. Поколение 70-х и 80-х выражено, наверное, не так ярко (оно было задавлено цензурой и изуродовано определенной издательской политикой), но поколение 90-х уже снова вполне своеобычно, свободно, очень разнообразно и совсем не похоже на предшественников. Правда, оно поражено язвой коммерциализации, но, в конце концов, это тоже некая новизна, некое отличие, оно, конечно же, не случайно и характерно именно для него.
Как Вы относитесь к обсуждаемой в последнее время среди группы литераторов и критиков идее о необходимости «развенчания» братьев Стругацких? В частности, к их аргументу, что мир Полудня есть модель сверхтоталитарного общества? (Sokolov)
Бредятина какая-то. Или, может быть, загадочная «сверхтоталитарность» - уже никакая не тоталитарность совсем, а, наоборот, мир Свободы, Творчества и Альтруизма? Уму не постижимо!
Не секрет, что работа писателя чем-то похожа на работу актера: писатель «примеряет» мир своего героя на себя. А есть ли такие герои в ваших книгах, которые, наоборот, переняли какие-то ваши качества. «Примерили на себя» вас? (А.Сырцова)
Безусловно, и это совсем не редкость. Феликс Сорокин из «Хромой судьбы» в значительной степени повторяет Аркадия Натановича: и образ мыслей его, и манеры, и даже жизненный путь. Малянов из «Миллиарда лет» и Воронин из «Града…», наоборот, имеют явным прототипом БНа - вплоть до биографических подробностей и даже внешнего облика. С героями мира Полудня дело обстоит посложнее - там у каждого не один, а два-три прототипа и это, как правило, наши знакомые и друзья. Впрочем, сходство там всегда более отдаленное и поверхностное.
Если бы Стругацкие писали «Хищные вещи века» в наши дни, то каков был бы сюжет? Агент какого социального строя приезжал бы в какое общество? (Е.Фризоргер)
Мир Хищных вещей теперь уже не воспринимается как мир будущего. Это вполне сегодняшний мир «а натюрель». Не понимаю, как на этой основе можно было бы строить фантастический роман. Какой-нибудь «слег» в этот мир запустить, конечно, было бы можно, но получился бы у нас обыкновенный детектив без какой-либо социальной подоплеки. И какой именно суперагент будет раскрывать тамошние поганые тайны, совсем, пожалуй, не существенно.
Писатель С.Витицкий выпускает свои произведения с интервалом в восемь лет (в 1995 и 2003 годах). Стоит нам, нетерпеливым читателям, ожидать нового романа в 2011 году или Вы порадуете нас раньше? (Разумный Хазар, В.Поспелов, Н.Филиппов и др.)
И не надейтесь даже. Жизнь С.Витицкого - это «существование на излете». Когда-то он хотел написать роман с таким названием, но теперь уж не напишет. «Понта нет, начальник».
Как Вы относитесь к поискам всевозможных аналогий с реальными событиями в ваших книгах? Например, недавно прочитал где-то в Интернете, что людены из ВГВ - это предсказание появления младореформаторов начала девяностых годов: мол, набедокурили и ушли. (М.Цегельник)