Плох тот новый год, который не начинается с хорошей шутки. Именно так посчитал министр энергетики. «Никакого повышения тарифов не будет!»- заявил он. И все бы хорошо, но сразу после его выступления граждане получили квитанции, из которых узнали, что плата за газ, тепло, электричество возросла примерно в полтора раза.
Информация к размышлению. Законы РФ не допускают повышения тарифа более чем на 15% в год.
В итоге деятельность Региональных энергетических комиссий была практически полностью парализована. Все сотрудники с нового года и по сей день (сие не гипербола, а констатация факта) работать практически не могут, так как постоянно вынуждены вести телефонные разговоры следующего содержания:
- Вы что тут делаете! Министр сказал, что тарифы повышаться не будут! Почему повышаете, вам что, правительство не указ?!
- Кому он сказал?
- А вот в газете написано!
- Мне он не говорил! Мне он бумагу прислал повысить тарифы на 40 процентов.
Но это было о неприятном, теперь о страшном.
С декабря 2008 г. администрация ТЭЦ задерживает зарплату работникам, не оплачивает выполненную по договорам работу и, более того, не платит за поступающий на ТЭЦ газ. Причина проста - нет денег.
Встает интересный вопрос - почему?
В трудные времена можно не покупать новую мебель, можно обойтись без приобретения обоев и даже новых, ну, и старых, в придачу, «жигулей». Тепла же, сколько брали на отопление домов, столько берут и будут брать, никакой кризис на это не повлиял и повлиять не мог. Цены на отопление, как было написано выше, повысили на 40%, массовые неплатежи за коммунальные услуги еще не начались, то есть даже с учетом инфляции и всего остального денег ТЭЦ получают достаточно. Деньги должны быть - но их нет.
Можно предположить, что после того, как из-за кризиса упала стоимость всех акций, включая акции ТЭЦ, банки сочли кредиты, взятые под залог этих акций, необеспеченными и потребовали их возвращения. На это и уходят все средства.
Возможно, ситуация еще проще. На ТЭЦ полный порядок, однако некто Вексельберг, владелец значительной части российских предприятий – производителей энергии, переводит с их счёта деньги, чтобы спасти какой-то другой свой разоряющийся в связи с кризисом бизнес. В любом случае какое-то время газ на ТЭЦ будут поставлять бесплатно, а затем перекроют вентиль. Последствия исчезновения горячей воды не только из кранов, но и из батарей понятны...
Итак, что мы видим? Жизненно необходимая всему населению отрасль стремительно вылетает в трубу. Причем вылетает не благодаря отсутствию Священного, Возлюбленного либералами Платежеспособного спроса, а из-за странных решений, принимаемых то ли банкирами, то ли владельцами ТЭЦ, то ли теми и другими вместе.
Ну что еще можно сказать? Те из прокремлевских политиков, которые утверждают: «Кризис не в стране - кризис в головах!» - полностью правы. Точнее, были бы полностью правы, если бы не забывали уточнить - в чьих именно головах!
Впрочем, эти головы мы легко можем вычислить и сами, а затем применить к ним антикризисные меры, разработанные весьма известными в свое время крайне эффективными антикризисными менеджерами Абелем Гансом Луи де Сент-Джустом и Максимилианом Робеспьером. А. Зимбовский
В №10 разделе «Былое и думы» читатель А. Трибунский цитирует отрывок из книги О.С. Смыслова «Окопная правда войны» как пример несправедливого гуманизма: Командиру, ни за что расстрелявшему солдата, смертный приговор был заменен десятью годами лагерей. На мой взгляд, ни о каком гуманизме здесь речь не идет. Судьи просто оправдали то, что много раз делали сами. Не случайно расстрел майора Авдеева был отменен именно по протесту прокурора. Обратите внимание: 10 лет лишения свободы без поражения в правах! Значит, прокурор настаивает на том, что подсудимый - наш человек, Родине такие нужны.
Вполне понятна прокурорская логика: ну, воспринял командир слова солдата о болезни как попытку уклониться от участия в бою, ну, расстрелял в назидание остальным, ну, выяснилось, что не надо было - что поделать: лес рубят – щепки летят (любимая поговорка моей покойной бабушки-прокурора). Командир обязан не позволять бойцам расслабляться. А превысил полномочия из-за служебного рвения, а не из-за классово чуждых взглядов. В том, что на родину бойца отправили извещение, что он расстрелян как трус и изменник, вообще нет состава преступления. Уголовная ответственность за клевету была введена значительно позже. Когда людей сажали и расстреливали по ложным доносам, их авторы не несли за это никакой ответственности. Если и найдется несколько примеров суда над клеветниками, то это редчайшее исключение, а не правило.
Честный солдат объявлен изменником, а суд признал это решение командира преступным. Но дошло ли постановление суда до родины солдата? Опроверг ли суд сообщение, что он изменник и трус? В письме А. Трибунского об этом не упоминается, да и не водилось (и не водится) такой практики в судах. Получается, советский суд согласился с тем, что жизнь и честь солдата - ерунда, не стоящая внимания. Стоит ли казнить майора за ерунду?
Приговор суда абсолютно соответствует духу жестокого сталинского времени, а не противоречит ему, как показалось читателю. Этот сорт гуманизма называется: «ворон ворону глаз не выклюет». А. Иванова
От Ю.И. Мухина. Никого с фронта в тыл не отпускали – всех осужденных не за измену Родине, а по уголовным статьям отправляли в штрафной батальон. Не было дураков давать преступникам отсиживаться в тылу.
В начале декабря 2008 г. «наше» телевидение, наконец, откровенно прокололось – выдало тайну своей связи с мировой закулисой.
По одной из программ была продемонстрирована видеозапись идеологической обработки молодежи в той части Германии, которая прежде была ГДР. Голос за кадром пояснял, что в стране сейчас очень сильна ностальгия по прошлому, но людей в возрасте, прекрасно помнящих социальные условия своей жизни, не обманешь и никакой пропагандой эту правду не вытравишь. И власть переключилась на молодежь. Идеологи власти решили в постановочной форме показать, как невыносимо тяжело приходилось тогда жить, к примеру, школьникам.
Ребят усадили в классные комнаты якобы бывшей ГДР; восстановили условия обучения, будто бы в точности воспроизводящие обстановку тех лет. Изображающие учителей женщины-пропагандистки сыграли свою роль отменно – они походили скорее на гестаповских сотрудников, чем на педагогов. Ребята, таким образом, оказались не в школе, а в казарме. После процедуры «обучения» в условиях ГДР, этакого «экскурса в прошлое», ребят спросили, хотят ли они, чтобы вновь возвратилось то время. Естественно, никто из ребят не выразил желания возвращаться в «тоталитарное время».
А спустя буквально два дня аналогичный фрагмент появился в подобном эксперименте в России. Ребят усадили не в светлые школьные классы, а в какой-то бункер без окон и со стенами, выкрашенными в безобразно подобранный цвет; и не за парты, а за один общий стол. В программу «обучения» включили не литературу или физику, а военное дело. Ребят заставили натягивать противогазы, напоминая, какие невообразимые нормативы выполняли советские школьники. Потом их выводили из так называемых классов, и здесь устроители придумали настоящий экстрим эксперимента: на ребят рычали и бросались овчарки, удерживаемые на поводке охранником из прошлого.
В заключение прозвучал тот же вопрос, что был задан и немецким школьникам: хотят ли они возврата прошлого. Ответ дружный, с саркастической ухмылкой – нет! Цель достигнута с максимальным эффектом в каждом из подобных экспериментов.