И в любом случае, почему и немецкие, и наши потери мы должны считать их счётом? Как-то это всё не толерантно! Верить ли бывшему врагу?
Ю.М. ШАБАЛИН
От редакции. Затруднения с потерями немецких войск — от лукавого. В результате войны вермахт, люфтваффе и военно-морской флот Германии уничтожены полностью.
ИСТОРИЯ
БРАВЫЙ КОРСАР ГИТЛЕРА
В 2004 году вышла в свет книга Геннадия Дрожжина «Асы и пропаганда», посвященная сравнительному анализу действий советских и германских подводников во время Второй мировой войны. С той поры в печати мелькнуло два-три критических материала, в которых авторы предельно тупо и безграмотно пытались дезавуировать работу Дрожжина. Дезавуировать ее, по большому счету, невозможно — это огромный труд, тяжелейшая работа, чтобы критиковать Дрожжина, нужно, по крайней мере, пропахать все материалы, поднятые автором, на что «критики», мать их, принципиально неспособны. Дерьмократически-либерастный критик — это болтун типа Свини… пардон, Сванидзе. Или Радзинского, Бог с ним, дебилом. Так вот.
Дрожжин своей книгой доказывает, что «подводные ассы Деница» (ass — по-английски «жопа», это я вам, как военный переводчик с английского докладываю) не отличались, в большинстве своём, ни отвагой, ни боевым мастерством. Они просто пользовались выгодной для них ситуацией, когда британский флот не имел физической возможности организовать эффективную противолодочную оборону своих конвоев (КОН) и оперативных ударных соединений (ОУС). Как только халява кончилась — «ассы» скисли, как прошлогоднее варенье.
Да, книга Дрожжина содержит ряд фактических ошибок. Но! Во-первых, было бы странно, если бы толстенное исследование обошлось ну вовсе без ошибок. Причем ряд ошибок имеет характер элементарных опечаток; меня самого бесило, что в тексте валяются такие грубые огрехи, за которые я, журналист и корректор, просто убил бы корректора, без вариантов. Во-вторых, и в-главных, мелкие косяки Дрожжина буквально НИ КОПЕЙКИ не влияют на его основную идею: советские подводники были НА 22 ПОРЯДКА лучше фашистов.
Геннадий Дрожжин первым озвучил в широкой печати простую истину, что УСЛОВИЯ, в которых сражались советские и фашистские подводники, были просто несопоставимы, их даже сравнивать нельзя. Поэтому — исполать ему. А за косяки — ничего особо страшного, они принципиально не влияют на общую оценку ситуации.
Кто серьёзно хлебнул тяжёлой морской водицы — так это британские подводники, на Средиземном море, а потом — в узких морях Дальнего Востока. Там был тот же кошмар, что и у нас на Балтике, хотя и в меньших масштабах: плотные минные поля, сплошной «зонтик» вражеской авиации, непуганые косяки противолодочных кораблей противника… Британцев Бог не обидел доблестью, они здорово свернули крови и фашистам, и японцам, но и сами понесли тяжелые потери… Но, видит Бог, они не трусили никогда!
А вот для фашистских моряков трусость была «постоянным поражающим фактором». Дрожжин доказал это «с горбиком», «с крышечкой», короче, однозначно и стопудово в части, касающейся фашистских подводников, «ассов» Деница. Это была банда трусов и козлов, которые ни советским, ни британским подводникам даже в подмётки не годились.
А ведь и командиров надводных кораблей эта болячка ни фига не обошла.
Свою патологическую трусость фашистские флотские офицеры начали доказывать сразу же после объявления войны. 13 декабря 1939 г. германский рейдер «Адмирал Граф Шпее» был перехвачен отрядом британских крейсеров в составе тяжелого «Эксетер» и двух лёгких — «Аякс» и «Ахиллес». Фашистским кораблём командовал капитан цур зее (капитан 1 ранга) Лангсдорф, британским отрядом — капитан 1 ранга Харвуд. Хотя англичан было трое, реальные преимущества были на стороне фашиста: 6 283-мм пушек против 6 203-мм пушек «Эксетера» плюс бронированный пояс. Лёгкие крейсеры в расчёт боя, казалось, можно было вообще не включать: два корабля по 8 152-мм пушек, бронезащита — вообще смехотворная перед 283-мм снарядами. Вспомогательной на «Шпее» была восьмиорудийная батарея 150-мм пушек. Считаем сами.
Ладно, схватились.
Англичане и немцы нанесли друг другу повреждения; «Эксетер» потерял две башни главного калибра из трёх, имел повреждения в машинах. Короче, боеспособность он утратил и пошёл на ремонт на Фолкленды. На «Аяксе» германский бронебойный снаряд вырубил обе кормовых башни главного калибра (ГК). Тем не менее, британский отряд, сократившийся до двух лёгких крейсеров, повис на хвосте фашиста и отступать не собирался.
«Адмирал граф Шпее» в бою тоже не остался безнаказанным. В общей сложности «Адмирал Шпее» получил от англичан два десятка попаданий, но броненосец — он на то и броненосец, чтобы их выдерживать. Реальные повреждения немецкого корабля заключались в следующем: пробоина в небронированном борту в носовой части; поврежденные приборы управления огнем и выход из строя подачи носовой (4 ствола) группы 150-мм пушек. В свою очередь, «Эксетера» «Шпее» его из игры выбил. И самое главное: ходовые и мореходные качества фашистского броненосца не пострадали никак. Его машины были в полной исправности, а подводные пробоины имелись только осколочные. В общем, фашистский рейдер отбился от англичан; им нечего было ему на тот момент противопоставить, нечем остановить. Ой, не хотел бы я быть на месте командира британского отряда — кэптена Харвуда.
Но тут на сцену вышел пресловутый «человеческий фактор» в лице капитана цур зее Лангсдорфа. И круто повернул ситуацию в пользу англичан.
После схватки с британским крейсерами перед Лангсдорфом встал простенький такой вопрос: что делать? Вообще-то вариантов ответа на него только один: уходить в открытое море. Но…
Ситуация такова. В активе у англичан — полтора лёгких крейсера (на «Аяксе» не действует половина артиллерии ГК). Оказать какое-то воздействие на «Шпее» они физически не в силах, могут только на хвосте висеть. Но! Германский рейдер — это профессиональный стайер; он оснащён высокооборотными дизелями в качестве главной энергетической установки (ГЭУ). Благодаря высокой экономичности дизелей, он может долго поддерживать высокую скорость хода, чего не могут позволить себе английские паротурбинные крейсера. Да, максимальная скорость хода англичан — 31–32 узла, у германца — около 27 уз (это — паспортные показатели, фактически скорость «Шпее» снизилась до 22 уз из-за многочисленных осколочных пробоин в подводной части и обрастания днища морской живностью; англичане тоже пропорционально «охромели», словив сотни осколочных попаданий от германского «броненосца»). Зато «Шпее» может поддерживать высокую скорость долго, а корабли Харвуда — нет. Такие дела.
Далее. Впереди — ночь, а в темноте выигрывает тот, кто прячется, а не тот, кто ищет. Перед английскими кораблями, не имеющими радиолокационных приборов, вставала малоприятная дилемма: либо сокращать дистанцию до объекта слежения, что чрезвычайно чревато ввиду огневого превосходства противника, либо — рисковать утратой контакта.
Ещё далее. За хорошей погодой (а бой у Ла-Платы проходил при отличной погоде) неизбежно наступает плохая. Такое у погоды свойство, ничего не поделаешь. Так вот, для «Шпее» любое, подчёркиваю, любое ухудшение погоды было на руку. Во-первых, ухудшение погоды — это ухудшение видимости, следствия — смотри выше. Во-вторых, более крупный корабль в условиях шторма легче поддерживает высокую скорость хода, чем менее крупный. Даже гоночный катер в шторм сможет только отрабатывать машиной против волны, а дредноут будет шпарить в нужном направлении, поплёвывая на погоду «с мягким знаком».
И, с учётом всего выше сказанного, Лангсдорф… взял курс на Ла-Плату. Иными словами, сам залез в западню. «Адмирал граф Шпее» направился в Монтевидео.