Последующие после упомянутых слушаний 4 года становления в России имитационной государственности окончательно закрепили положение судейского корпуса в качестве соучастника коррупционного управления: «чистильщика», обеспечивающего «правовое» оформление коррупционных деяний, в частности, государственного рейдерства, определяемого С.В. Максимовым как «захват чиновниками контроля над коммерческой организацией (включая навязывание компании своих менеджеров, получения долей в уставном капитале через родственников и свойственников), в том числе посредством фальсификации документов, подкупа судей и судебных приставов)». Автором дается следующее описание этого явления:
«Госрейдерство может легко маскироваться как под политику деприватизации (новой национализации) в стратегически важных отраслях экономики, так и под политику новой национализации, направленной на повышение эффективности управления государственной собственности… Одним из наиболее распространенных инструментов госрейдерства является проведение собраний акционеров, на которых избирается новое руководство компании без участия прежних основных собственников.
Если основываться на материалах рабочей группы по противодействию рейдерским захватам при полпредстве Приволжского федерального округа, средняя стоимость обычного рейдерского захвата в России составляет около 150 000 долл. США. Неправосудное решение, принимаемое московским судом, в среднем оценивается в 125 тыс. долларов США, судами других регионов — 15 тыс. долларов США. В сумму от 10 до 60 тыс. долл. обходится попустительство или прямое содействие захвату местного руководства органов внутренних дел, следственных органов и прокуратуры. В среднем около 10 тыс. долл. стоят услуги местного судебного пристава».
Все эти обстоятельства привели к тому, что П.А. Скобликов, перечисляя актуальные проблемы борьбы с коррупцией, указывает: «На первое место следует поставить проблему борьбы с коррупцией судей».
Но здесь мы снова оказываемся перед замкнутым кругом: как бороться с коррупцией судей, если их коррупция — форма оплаты их назначения на должность? Можно ли ожидать реальной борьбы с коррупцией от носителей коррупционных методов государственного управления, использующих правосудие в качестве инструмента? Вступивший на «тропу войны» с коррупционным управлением тележурналист Владимир Соловьев в публикации от 18 марта 2008 г. «Те, кто превратил правосудие в продажную девку, неизбежно окажутся в тюрьме» так охарактеризовал сложившуюся ситуацию:
«Меня очень волнует тема коррупции и государственное рейдерство как основное проявление этой самой коррупции. Я не раз уже говорил, что мы живем в матрице. Чиновники придумали для себя совершенно иную реальность, чем та, которую они предлагают нам. Для нас депутаты пишут одни законы, но чиновники живут совершенно по иным. Согласитесь, только в матрице возможно, чтобы чиновник миграционного ведомства руководил судами. /…/
Я прихожу к выводу, который меня самого пугает. А вывод этот такой: что в стране действует устойчивая преступная группировка, в которую входят высокопоставленные чиновники силовых ведомств, администрации президента, судьи».