И где он нынче, этот и с виду дегенеративный «жиртрест»? Этот могильщик миллионов в основном русских людей? А все там же, на Олимпе, где сплошь «свои», хотя, если бы воля ограбленных, униженных отлилась в пулю — его заплывшее жиром свиноподобие давно бы сожрали могильные черви. Праведная ненависть народного заступника Владимира Бушина к перевертышу и паскуднику не оставляет тому никакого права на помилование, и в 1999 году в статье «Харяограф» писатель дарит потомкам отменно выразительный портрет этого, прошу прощения, но подвернулось словечко! ссучившегося коммуниста, вылезшего на очередную демтрибуну и с подвизгом: «Из-под красных знамен КПРФ все чаще вылезает коричневая харя!»
Откуда? Как? В. Бушин: «Внук классиков легко поступил на экономический факультет МГУ, окончил его… Егорушку направили в аспирантуру, где он начал читать антисоветские книги на английском языке.
Впрочем, эти книги не помешали ему написать кандидатскую диссертацию на тему «Экономика социализма — превыше всего». Защита прошла на «ура». Оппоненты даже плакали от умиления: «ничего в жизни не видел, а как складно написал, стервец!» Тут же сочинил и докторскую на еще более острую тему: «Превыше всего — экономика социализма». Тут уж многие просто рыдали при виде такого грандиозного вклада в науку человека, который, казалось бы, умеет только чмокать. После этого перед ним с легким шелестом по очереди распахивали двери Всесоюзный НИИ системных исследований, Институт экономики и прогнозирования научно-технического прогресса Академии наук, Институт экономической политики Академии народного хозяйства, редакция газеты «Правда», редакция журнала «Коммунист». Там он, экстракоммунист, и процветал. Там его и разыскали кадровые ищейки Ельцина с отрубленными хвостами. Они его схватили, приволокли к президенту». Мол, валяй, шустрик, внедряй… ну это самое… гипнотизируй, городи…»
Раным-рано учуял писатель-публицист удушливую вонь, расползающуюся от «волчьего логова», где каждой антисоветской, антирусской твари по паре. И где совершенство в своем роде — Анатолий Собчак.
Ему, истинному петербуржцу, незабвенному «страдальцу за истину», посвятил Владимир Бушин целое анатомическо-психологическое исследование. В той же книжке за 1994 год «Колокола громкого боя». Ибо никак нельзя вскользь, впромельк! Фигура! Да и фигурант! И «гувернер» не из последних, воспитавший целую плеяду очень смышленых ребятишек, начиная от Рыжей Бестии и кончая свеженьким чернявеньким президентом.
«Хождение во власть», — так назвал А. Собчак книгу о себе, любимом. И так же — писатель свою статью об этом воспевателе «западных ценностей». Особенно актуально собчаковские, уворованные у забугорных ненавистников России сентенции звучат сейчас, когда «собчаковские мальчики» ельцинского призыва втянули страну в черную дырищу мирового финансово-экономического кризиса. «Вот его любимая песня, — цитирует Владимир Бушин. — «Частная собственность показала свою эффективность… Вернуться в лоно европейской цивилизации, следовательно признать право частной собственности… Пока частная собственность не утвердится в нашем укладе, на центральных улицах городов по-прежнему вы должны смотреть под ноги, чтобы не вступить в зловонную лужу или размазанное пятно кала».
«Размазанное пятно кала», — доказывает писатель, есть поведенческая линия самого прозападника, который вступил в партию КПСС на шестом десятке, чтобы… «находиться в передовых рядах борцов за дело социализма и коммунизма». Причем, уверяя с трибуны XIX партконференции, будто бы он вдохновился именно ею. Но — огорчает маленькая неувязка: известно, что заявление профессор подал 10 июня 1988 года, а конференция открылась 28 июня… Пробыв в партии около двух лет, профессор стремительно из нее вышел. И вот теперь он заявляет: «Я не отношу себя к антикоммунистам… Но и антифашистом себя не считаю». И вон уже «декламатор» награждает нашу жизнь, нашу советскую Родину такими эпитетами: «провинциальная держава ХХ века», «лагерный социализм», «кровавый режим», «антинародный режим», «ничего, кроме деградации», «не общество, а выкидыш». «Хорошо, — соглашается В. Бушин, — допустим, «лагерный социализм». Но кто в лагере процветает и благоденствует? Отпетые бандюги, паханы. Иногда неплохо устраиваются «шестерки». Так кто же ты сам, если сумел в этом лагерном мире попасть из Коканда в знаменитый Ленинградский университет, сделать почти оптимальную научную карьеру, еще больше преуспеть в политике — стать депутатом парламента и председателем Совета великого города? Кто ты: пахан или «шестерка»?»