Е. ТРЕТЬЯКОВА,
«Известия», 8 марта 1953 г.
БУДЕМ ПРЫГАТЬ?
«Я не давал товарищам советов, — в свое время пел В. Высоцкий, — но знаю я, разбой у них в чести…». А я знаю, что в чести многих моих коллег по Ассамблее уличные демонстрации. Наверное, и мне неудобно давать советы этим своим товарищам, но как-то обидно за них, да, плюс, я недавно обновил в памяти мысли Гитлера по этому поводу. А ведь он был большой специалист по демонстрациям, может, его советы и сгодятся?
Мне кажется, что многие лидеры, затевая уличные мероприятия, то есть, что-то демонстрируя случайным людям, имеют очень плохие способности к фантазии, а посему не могут себе представить, как это выглядит со стороны — со стороны прохожих, со стороны членов режима в Кремле. Вот один из вождей Ассамблеи учит — «Надо подтвердить для самих себя, что мы ни в коем случае не уйдем с улицы. Как шутили полсотни лет назад: «Усилья удвоим, надои утроим», а теперь скажем — «протесты утроим»». Вот этот призыв «знатной доярки» напоминает мне древний анекдот, в котором экспериментатор подвешивал к потолку банан и впускал в комнату обезьяну. Та прыгала, прыгала, а достать не могла. Тогда экспериментатор говорил ей: «Думай, Чичи!» — в ответ обезьяна подтаскивала табурет и снимала банан. Потом ученый подвесил к потолку бутылку водки и пригласил Васю. Вася начал прыгать, прыгать, но достать не смог. Экспериментатор и ему говорит: «Думай, Вася, думай!» — а Вася отвечает: «Что тут думать? Прыгать надо!».
Вот и многие нынешние революционеры видят цель своей деятельности в том, чтобы выйти на улицу и продемонстрировать… У меня вопрос — а что вы, собственно, демонстрируете? Думаю, последуют ответы: «Протест против режима!», «Наше несогласие с политикой режима!», «Наше требование, чтобы Путин ушел в отставку!» и т. д. Не спорю, что вам кажется, что вы именно это демонстрируете, но ведь есть не только вы, но и те, кому вы демонстрируете, — те, для кого стараетесь. Почему вас не волнует, как вы со своими протестами выглядите со стороны — в их глазах?
Первое. Кто вы? Кто такие эти ваши, в большей степени, пацаны или глубокие старики, явившиеся на митинг, чтобы кто-то всерьез принимал их мнение по государственным вопросам?
И потом, сколько вас собирается? Так ведь вы же еще и стремитесь собраться не в тесном помещении, а на огромных площадях, чтобы ваша жалкая кучка выглядела еще более жалкой. Неужели трудно понять, что при выходе на улицу таким числом можно продемонстрировать только одно — свою слабость. И при этом вызвать у свидетелей этакой демонстрации не желание присоединиться к демонстрантам, а чувство жалости к вам, такой жалости, которую вызывают калеки? Лимоновцы, те хоть хулиганский вид принимают, чтобы выглядеть не так унизительно, но итог-то все равно не намного лучше — демонстрация слабости есть демонстрация слабости.
Гитлер, для ясности понимания происходящего, толпу, массы образно представлял себе в виде женщины со всеми ее особенностями характера. Напомню, он писал в «Майн Кампф»: «Психика широких масс совершенно невосприимчива к слабому и половинчатому. Душевное восприятие женщины менее доступно аргументам абстрактного разума, чем не поддающимся определeнию инстинктивным стремлениям к дополняющей ее силе. Женщина гораздо охотнее покорится сильному, чем сама станет покорять себе слабого». Если говорить не так поэтично, то люди примыкают к сильным — к большой толпе. Поскольку большая толпа в глазах людей это символ правоты («не могут же ошибаться все!»). И люди не склонны примыкать к слабым, малочисленным, поскольку в их глазах малочисленность является следствием неправоты («если все не хотят примыкать к этим людям, то почему я должен примкнуть, даже если они и говорят что-то, что кажется правильным, ведь я могу и ошибаться!»).
Представьте, что 100 человек набились в тесный зал, тогда случайный свидетель восхитится: «Смотри сколько их — в зале продохнуть невозможно!». И эти же 100 человек выйдут на огромную площадь возле станции метро, из которой ежеминутно выходит в десятки раз больше людей, равнодушно проходящих мимо. Тут и орать можно, и флагами махать, и на памятники залазить, и с ментами драться, а итог будет один — ничего, кроме жалости и презрения, такая демонстрация у зрителей не вызовет.
Насколько сложен вывод — политики не имеют права демонстрировать малочисленность своих организаций — это убийственно для организаций с точки зрения их общественного авторитета!!
До тех пор, пока Гитлер не смог вывести на улицы нацистов численностью в несколько тысяч человек, они собирались исключительно в закрытых помещениях, чаще всего — в пивных. И это имело вид не показа численности партии, а дискуссии, в которой, как вы понимаете, в отличие от демонстрации или митинга, все члены партии не обязаны участвовать, поскольку нужно и место для просто зрителей. Вот пришел в пивную Гитлер, а с ним три десятка человек, и поди знай — это вся нацистская партия или только вождь с охраной? А у нас в некоторых партиях от силы десяток человек, а норовят для митинга заказать самую большую площадь в центре Москвы… Ну, как это понять? Как политическую мудрость и самый большой политический опыт?
Теперь, как выглядят эти митинги со стороны режима. Надо учитывать, что у режима есть военизированные части для борьбы с народными возмущениями — ОМОН, а вместе с ОМОНом есть и проблемы — ОМОН надо обучать не только индивидуальному бою, но и оперативным действиям, то есть, быстрому передвижению подразделений по Москве и захвату ключевых мест. Если проводить учения просто так, то, видя толпы тренирующихся ОМОНовцев, народ поймет, что режим в Кремле боится народа, поскольку готовит против народа войска. Это не на пользу режиму.
Второе, каждого ОМОНовца необходимо опустить — заставить его бить слабых — женщин, стариков, чтобы воспитать настоящих отморозков-негодяев. А как это сделать? Не прохожих же их выводить избивать. Нужно опустить сволочей-судей, дав им совершить преступление в виде вынесения заведомо неправосудных решений по указанию начальства. Как это сделать?
И тут на помощь режиму приходят наши революционеры со своими карикатурными протестами. В результате режим вполне обоснованно вытаскивает из казарм на улицы ОМОН и тренирует его, ментов и судей в избиениях и арестах в преддверии стихийных народных протестов, ожидаемых в связи с развитием кризиса. Идиллия.
Значит ли это, что, до своей определенной численности, партии вообще ничего не могут демонстрировать? Нет, не значит. Гитлер, ведь, в пивных в своих речах демонстрировал коммунистам и будущим членам партии силу своего ума. И поскольку у наших оппозиционных партий физической силы нет, то они обязаны демонстрировать только силу ума, в том числе и на улицах.
Спросим, что дают протесты против режима такой карикатурной численностью? Только возможность Путину заявлять, что и у нас, как в Европах, — демократия-с!
А почему взамен протестов не демонстрировать поддержку Медведеву? Ведь в этом случае малочисленность не будет иметь значения! Вот прошли во Владивостоке протесты против пошлин на подержанные импортные автомашины. Пошлины подняты с официальной целью поддержать отечественного производителя. Но ведь это святое дело любого патриота! Как не поддержать Медведева?