Дело в этом бизнесе найдется для каждого. Хочешь быть звездой экрана? Путь тебе в телесериал. Их в России снимают больше, чем во всей остальной Европе. Хочешь играть музыку? Отправляйся к толковому продюсеру. Даже если не попадешь с ходу на «Евровидение», тебе найдется место в телепроекте, конкурсе, молодежной группе… В общем, не пропадешь. Хочешь писать книжки – шанс есть и здесь. Гигантские издательские дома обеспечат работой любого человека с высшим гуманитарным образованием. В конце концов, кто-то ведь должен писать книжки за наших телезвезд, ведь правда?
Жалко только, что у потребителя никто так и не спросил, хочется ли ему все это потреблять. Я выковырял из пачки еще одну сигарету. Если успеха хочет добиться иностранная группа, то первое, о чем она подумает, – это как понравиться публике. А у нас – о том, как развести продюсера. Потому что там твой успех зависит от того, сколько дисков ты продашь или сколько зрителей придет на твое шоу. А у нас – только от того, сколько раз тебя покажет Первый канал. Понравишься продюсеру – и дальше можешь не париться до самой пенсии. На сцене ты будешь появляться до тех пор, пока тебя держат ноги. И может быть, какое-то время после этого.
В моей стране мнение потребителя никакой роли не играет. Слушать он станет то, что скажет продюсер. И не только слушать: он купит билеты на тот фильм, который рекламируют, закажет в ресторане еду, которую посоветуют, проголосует за того президента, за которого попросят, и заплачет под песню, которую ему поставят по радио. Просто у нас так принято: публика и продюсеры подходят друг дружке, как меч и ножны. Именно поэтому до Нового года осталось еще два с половиной месяца, но я уже сегодня отлично знал, кого покажут по телику в «Голубом огоньке». А до президентских выборов еще два года, но и тут несложно догадаться, кто именно возглавит хит-парад.
Я по-прежнему сидел над своей пустой чашкой и смотрел в окно. Сигарета начинала обжигать мне пальцы. Продюсеры производят. Публика покупает. Никакой альтернативы нет. Да она в общем-то никому и не нужна. 4
С Кириллом мы договорились встретиться на выходе из станции метро «Парк Победы». Он опаздывал. Я смотрел на людей в промокших куртках и думал… На самом деле я не думал ни о чем. За две последние недели я побывал везде, где мог. Поговорил со всеми, с кем мог. Работы для меня в этом городе не было. Как нынче на родине зарабатываются хоть какие-то деньги, понять я так и не смог. И что делать дальше, совсем не понимал. Но думать тут было и не о чем. С небес капало, а я шел послушать музыку. Только и всего.
Потом Кирилл наконец появился, и, пока мы через парк шли к спортивно-концертному комплексу, он все рассказывал, почему задержался, а я не слушал. Капли бились в козырек моей кепки. Дорожки в парке расползались от грязи. Параллельно нам в ту же сторону брели группки подростков.
Один раз Кирилл поскользнулся и чуть не упал.
– Черт тебя подери! Зачем вообще мы тащимся на этот концерт?!
– Потому что это главное музыкальное событие года. Хватит капризничать.
– Я промочил обе ноги. Тебе не стыдно?
– Стыдно. Только я гордый и стараюсь этого не показывать.
Заходить внутрь нам предстояло через служебный вход, а там, как обычно, была очередь. Та же публика, что и всегда: полтора десятка фотографов, десяток просто тусовщиков, несколько девушек-группиз, мечтающих встретить завтрашнее утро в постели сегодняшнего гастролера. Ну и пара дюжин журналистов. Неприятных людей, называющих себя журналистами.
Я отдал Кириллу его проходку и стал протискиваться поближе к дверям. Кирилл недовольно косился по сторонам. Всю эту публику он тоже терпеть не мог. Стать журналистом сегодня в России не просто, а очень просто. Платят в русских медиа копейки. Работать некому. А полосы заполнять чем-то нужно. Поэтому и пишет для газет черт знает кто. Вчерашние школьники. Профессиональные безработные. Хмурые типчики, освоившие навыки журналистской работы по телевизионным сериалам. Разорившиеся бизнесмены. Военные в отставке. Но в основном все-таки вчерашние школьники. Именно они толпились перед служебным входом спортивно-концертного комплекса.
Обыскивал меня неправдоподобно здоровенный охранник. Подбородок у него был размером с полуостров Камчатка, а кулаки такие набитые, что спорить с мужчиной совсем не хотелось. Рядом с ним стояла грудастая женщина-милиционер в звании майора. Она попросила меня показать проходку, а потом долго водила по строчкам глазами и делала вид, будто умеет читать.
Концерт уже начался. В зале орали восемь тысяч подростков и гулко стучал большой барабан. От стука в карманах слегка позвякивали мелочь и ключи.
– Пойдем в буфет?
– Ну пошли.
– Или сперва посмотрим, кто выступает?
– Нет, наверное, лучше сперва в буфет.
– Да? А что мы там станем делать?
– У тебя, как обычно, нет денег?
– Почему «как обычно»? Иногда у меня бывали деньги. Помнишь, в позапрошлом году я как-то покупал тебе кофе?
Служебный буфет в спортивно-концертном комплексе был чистенький и в целом ничего. Почти все столики были заняты, но мы отыскали-таки местечко. Я огляделся. Вокруг сидели все те, кто обычно сидит в служебном буфете во время больших рок-н-ролльных концертов.
Два главных петербургских промоутера. Один известен тем, что как-то (очень давно) встретил в клубе несовершеннолетнюю Ксению Собчак и попытался ее напоить, чтобы потом увезти к себе домой. Второй не примечателен вообще ничем. Ребята молча пили коньяк и делали вид, будто дела у них идут лучше, чем они шли на самом деле. Барабанщик группы «SpitFire» в своей вечной шляпе-коте-лок. Олег Гаркуша с какими-то бабами. Несколько девиц, выискивающих, к кому бы подсесть. Одна очень небезопасного вида. Несколько рабочих сцены в комбинезонах и телевизионный оператор. Эти кушали гречневую кашу.
Кирилл купил себе выпить, а я сказал, что пока не хочу, и закурил сигарету. Самый первый раз в этом буфете я побывал почти двадцать пять лет тому назад. Не помню уж, какими такими хитростями я тогда пробрался за кулисы. В буфете я нагло подсел за столик к самым страшным панкам, которых смог разглядеть. Те и бровью не повели: раз парень сел, значит, так нужно. Самыми страшными панками в том году была группа «Алиса». Выступали они еще в классическом составе, без Кинчева.
От восторга не зная, что сказать, панкам я тогда задал самый дурацкий вопрос из всех возможных:
– А почему ваша группа называется «Алиса»? Парни наклонились ко мне поближе и открыли
страшную тайну:
– Потому что, друг, мы живем в Стране чудес. Все, кто сидел тогда в этом славном буфете, были
по одну сторону баррикад, а остальные – по другую. Двадцать пять лет назад подобные штуки что-то еще значили. А сегодня буфет – это просто место, где можно выпить. И восторга тех давних концертов никто уже не помнит. Когда я только-только начал ходить на такие концерты, казалось, что жизнь будет бесконечной, будто гитарное соло. Она будет состоять из музыки, смеющихся людей, стиснутых в единую толпу, и прочих прекрасных штук.
А теперь это был просто концерт. Не первый, не последний, не самый важный. Просто один из многих-многих тысяч концертов.
Сквозь дым я смотрел по сторонам, а вокруг курили и точно так же щурились на дым все остальные. После дождя оказаться наконец в буфете было приятно. Здесь было тепло и уютно. Все здесь друг друга знали. Причем давно. Все были рады друг друга видеть. Что-то вроде встречи одноклассников: позади куда больше, чем впереди, но пока мы вместе и есть еще порох в пороховницах.
Стулья в служебном буфете давно истрепались. Поистрепались и те, кто, сидя на этих стульях, провел жизнь. Девушки-группиз успели родить детей, по профилям которых можно изучать историю отечественного шоу-бизнеса. Щелкавшие девушек фотографы стали совсем седыми, а ведь какими орлами все они выглядели в те годы, когда главными панками страны считалась группа «Алиса»! Кто-то из прыгавших на том, давнем концерте уже умер. Думаю, когда спустя еще четверть века я снова соберусь сюда прийти, таких будет куда больше.