Одновременно правители России пытаются выглядеть электронно и инновационно. Пока общественность с грехом пополам осваивает азы электронной демократии, правительство ввело систему электронных петиций. Раньше челобитные посылали почтой или приносили в администрацию — теперь можно и по интернету.
Глобальные тенденции интернетизации накладываются на развитие кризиса существующей в России политической системы и на общую усталость людей от длящейся уже многие годы «стабильности». Это наложение и привело к подъему общественного движения 2011–2012 гг. Но очень быстро выяснилось, что значительная часть недовольного «стабильностью» населения хочет вовсе не того, что предлагается с белоленточных трибун. Людей волнуют социальные проблемы, а не право Немцова и Навального избраться в парламент. В этих условиях вспыхнувший в декабре общественный протест двинулся вверх по лестнице, ведущей вниз.
Подъем общественного движения 2011–2012 гг. — благодатная тема для исторического исследования. Редко когда историческое событие сразу порождает такое количество доступных источников.
Важнейшие проблемы для исследования, на мой взгляд, здесь таковы:
1. Причины подъема и последующего спада движения.
2. Основные противоречия в движении — идейные и структурные.
3. Результативность, итоги по состоянию на конец 2012 г., значение этого движения в дальнейшей истории российского общества.
Выскажу некоторые предварительные соображения по этим вопросам.
Я вижу три причины подъема оппозиционной активности — крупнейшей с 1998 г.
Во-первых, усталость от режима «стабильности». Последней каплей стало крушение надежд умеренно-либеральной публики на Медведева. Если бы Медведев пошел на свои миллиметровые уступки не после волны протестов, а до выборов, возможно все бы для них и обошлось. Интеллигенция еще бы тешила себя аналитическими раскладами, а мещане мечтали о послаблениях и жизни как в Европах. Их грубо лишили надежд.
Во-вторых, к 2011 г. уже все интересующиеся могли убедиться, что прошлые выборы 2003–2008 гг. проходили в условиях грубых фальсификаций. Так что новых фальсифицированных выборов ожидали, за эти годы получили широкую известность приёмчики фальсификаторов от вбросов до каруселей.
В-третьих, получили распространение ютюб — альтернативное телевидение, и фейсбук — пока грубая, но все же модель электронной демократии, удобный инструмент быстрого информирования «по горизонтали». Люди могли наглядно убедиться в том, что на выборах их опять «кинули», и договориться заранее прийти протестовать в числе нескольких тысяч.
Уже само зарождение движения несло в себе зерна будущих противоречий. После первых митингов 4 декабря (инициатива левых и националистов) и более массовой акции 5 декабря (инициатива либералов и популистов) встал вопрос о большом митинге на площади Революции. Первоначально разрешение на митинг имели представители активистских организаций «Левый фронт» и «Солидарность». Договорившись с властями о переносе митинга на Болотную площадь — менее удобную во всех отношениях, лидеры либеральной оппозиции бросили вызов активистам гражданских организаций, но в то же время стали занимать важную позицию посредников между властью и общественным движением. На их стороне были и либеральные СМИ. «Эхо Москвы» направляло людей именно на Болотную. Так сформировалось основное противоречие организаторов митингов — между узким оргкомитетом и широким активом. Но только вместе они могли обеспечить мобилизацию многотысячных масс на митинги, которые и придали движению политический вес, с которым вынуждена была считаться власть.
10 декабря актив все же собрался на площади Революции и прошел к Болотной маршем мимо Кремля с развернутыми знаменами (что было формально запрещено, но на этот раз полиция не получила команду устраивать столкновения). Отдельный интересный вопрос — позиция Э. Лимонова и его команды и причины упадка ее общественного влияния. Упадок начался раньше, но и в декабре «Другая Россия» оказалась на обочине общественного движения и затем постепенно возвращала себе позиции, блокируясь с левыми и атакую белоленточников как «буржуазию».
Социальный состав движения сразу же вызвал дискуссию. Не только Лимонов, но и пропрезидентские пропагандисты с примкнувший к ним политологом С. Кургиняном попытались нанести оппозиции «хук слева». На отдельных примерах (особенно помогла Ксюша Собчак) они пытались доказать, что это — бунт богатых. С жиру бесятся. На месте событий людей в богатых одеждах было немного, во всяком случае в глаза они не бросались. Будущие исследования уточнят картину, но уже сейчас можно сказать, что на площадь вышли прежде всего представители средних городских слоев: интеллигенция, служащие, мещанство, студенты.