Часть декабрьского призыва пополнила ряды актива, стала участвовать в жизни общественных организаций и электронных политических площадок, а часть — ограничилась разовыми визитами на акции. В итоге к концу 2012 года численность общественных организаций выросла, а массовка отхлынула. Расширения актива гражданского движения — важный итог года, который не всегда заметен на фоне упадка общей массовости.
Сама эта массовость — тоже предмет дискуссии. Сколько приходило людей. С трибуны объявлялась численность более чем в 100 тысяч человек. Были и более точные подсчеты — как правило дававшие существенно меньшие цифры. Признаться, мои подсчеты на местности (по рядам или по площадям с учетом плотности заполнения шеренг и метров) тоже дают более скромные цифры, чем хотелось бы романтикам демократии. 24 декабря я насчитал около 35 тысяч, 4 февраля — около 25 тысяч. Можно ошибиться на тысячу, но никак не на десяток. Десятки тысяч демонстрантов — это тоже очень много — целые дивизии по военному расписанию. Если бы демонстранты хотели — они и более скромными силами могли прорвать оцепление ОМОНа, что показали события 6 мая. Но они не хотели этого и 6 мая.
Уже в декабре власть была явно испугана десятками тысяч «рассерженных горожан» (а вдруг их число вырастет до сотен тысяч, и они устроят майдан). Была развернута «антиоранжевая» кампания. Пропутинские политологи и примнувший к ним Кургинян пытались убедить граждан в том, что «оранжевая революция» страшнее сохранения путинского режима, но так и не объяснили, что в ней такого страшного? Украина, прошедшая через эту процедуру, не рухнула в водоворот гражданской войны, как, например, Сирия, где «оранжевой революции» не было. Недостаток «оранжевой революции» (оба слова в кавычках) заключается в том, что пар вылетает в свисток, почти не совершая какой-то полезной работы. Это плохо с точки зрения сторонников реальных перемен, но как минимум безопасно для большинства населения. И не похоже, чтобы большинство граждан испугалось «оранжевой чумы».
Для сборов тысяч людей на «антиоранжевые» митинги привычно применялся административный ресурс. Однако было понятно, что люди, пришедшие на пропрезидентский митинг по принуждению, не являются барьером на пути оппозиционного движения и во многом сами ему сочувствуют. В результате была введена практика допуска на пропутинсткие митинги по пропускам.
Столкнувшись с декабрьским выступлением, Медведев анонсировал политические уступки, важнейшей из которой является облегчение порядка регистрации политических партий. Без права на создание блоков и в условиях «управляемых» выборов эта мультипартийность мало влияет на результаты выборов, но зато дает дополнительные возможности для развития структуры гражданского общества, важным элементом которого являются малые идеологические партии. В условиях численного роста общественного актива это весьма кстати.
Однако общественное движение в декабре шло по нарастающей и не могло удовлетвориться этими микроуступками, требуя более широкий набор миниустопок: новые выборы в парламент на новых условиях, освобождение политзаключенных и верх смелости — отставка Путина. Правда либералы из организационного комитета (ОК) провели на трибуну Кудрина и Собчак, которые заговорили о взаимовыгодном компромиссе с властью. На повестку дня встал вопрос о переговорах, и, соответственно, о том, кто имеет право представлять многотысячные массы.
После 10 декабря в движении образовалось два центра — узкий Оргкомитет с явным преобладанием либералов и Инициативная группа, где был представлен актив. В декабре-январе на ИГ шла напряженная дискуссия о том, чем станет орган движения — собранием «звезд», говорящих с властью от имени народа или инструментом актива гражданских движений. Попытки использовать электронные средства для выборов лидеров движения показали, что средства электронной демократии пока не совершенны. К тому же было очевидно, что «звезды», раскрученные телевидением 90-х и нулевых, имеют очевидное преимущество над активистами гражданских движений, деятельность которых за редкими исключениями замалчивается. Инициаторов этой идеи не смущало, что нынешние интернет-голосовалки не защищены от накруток (о чем не перестает говорить Пиратская партия). Более того, выбор наших лидеров и даже составление списка для голосования был доверен любым гражданам — хоть нашистам, хоть единороссам. Отсюда — откровенный стеб при выборе кандидатур для голосования, начиная с Хилари Клинтон. В результате движение не готово было принять легитимность голосования со стороны неопределенного круга жителей России по вопросу, кто будет говорить от имени митингующих.