— Вот балда! — вырвалось у Макса. — Я когда-нибудь тебе врал?
Тут он был прав — вранья за ним не водилось. Алексей нахмурился.
— И о какой катастрофе идет речь? — спросил он.
— О глобальной. Ну неужели сам не видишь, куда все катится? Сколько стало ураганов, землетрясений, цунами? Это ведь в десятки раз больше, чем еще двадцать лет назад. И нарастание всех этих процессов идет по экспоненте.
Было странно слышать в устах друга, никогда не питавшего склонности к математике, столь заумные слова. Алексей даже усмехнулся — было ясно, что Максим пересказывает то, что услышал от генерала.
— Можешь сказать, что будет конкретно? — поинтересовался он. — И когда?
— Да кранты нам всем будут, понимаешь?! — Максим влил в себя из бутылки остатки пива. — Снесет здесь все, на хрен… Все эти высотки посыплются, как карточные домики, при первых же сильных толчках. Трофимыч говорит, что предел их устойчивости — восемь баллов, на большее у нас просто не рассчитывают. А учитывая, как у нас строят — где цемент украдут, где еще на чем-то сэкономят, — здесь вообще останутся одни развалины.
— Выбежим, если что, на улицу, — пожал плечами Алексей.
— Ну да… — криво усмехнулся друг. — Это ведь только начало, Леха. Будут ураганы, наводнения — людям просто негде будет укрыться. Кто в низинах и на равнинах, тех затопит — тесть говорил о прогибах земной коры, о том, что сюда хлынут воды Ледовитого океана. Москву затопит, океанская вода дойдет до Черного и Каспийского морей. Останутся только островки возвышенностей. Те, кто попытаются спастись от воды в горах, погибнут от землетрясений — там они будут очень сильными. Плюс добавь сюда хаос, голод, инфекции, заражение воды и воздуха всякой гадостью с химических и прочих заводов… Трофимыч говорит, что хорошо, если после всего этого выживет процентов тридцать населения.
— Но это ведь всего лишь предположения?
— Какие предположения, Леша? Это уже почти реальность. Сейчас уже спорят только о том, какой силы будет катаклизм. Сразу нам всем придет звездец, или это будет происходить постепенно. Сейчас десятый год, пик катаклизмов ожидают в двенадцатом, ближе к осени. Два года, Леха! А может, и меньше — никто толком не знает, когда это все начнется.
— По крайней мере, чемпионат мира по футболу посмотреть успеем, — пошутил Алексей.
Максим не улыбнулся.
— Ты все еще не веришь, — вздохнул он и открыл вторую бутылку. Все правильно — Макс пришел с похмелья и несет какую-то чушь… Он глотнул пива. — Только все это правда, Леша. Правда, понимаешь?
— И из-за этого ты надрался?
— Не из-за этого. Просто мне отказали. Не взяли меня, понимаешь?
— Родословная подкачала? — снова пошутил Алексей.
— Какая, к черту, родословная? — поморщился друг. — Людка, сука, проболталась на собеседовании, что мы с ней разводимся и уже год как не живем вместе. Меня и завернули. Трофимыч злой как черт — говорит, что, если бы она не была его дочерью, сам бы удавил эту стерву. Вся, говорит, в мать пошла, такая же змеюка. Вчера мы с ним вечерком посидели у меня как следует, он переночевал у меня. Сегодня с утра опохмелились, тесть в какую-то часть поехал. А я вздремнул немного, пропустил стопарик — здоровье поправить — и к тебе.
— Ну так два года же еще впереди — чего расстраиваться? Может, конец света еще отменят. Не впервой.
— Дурак ты, Леха. Эта катастрофа неизбежна, понимаешь?
— Но почему она вообще должна произойти? Для такой катастрофы должна быть какая-то серьезная причина. Не может вдруг ни с того ни с сего произойти катастрофа. Если, конечно, речь не идет о падении какого-нибудь астероида.
— Астероида не будет. Тесть говорит, что Земля просто изменит угол наклона. И этого будет достаточно, чтобы все погубить.
— Твой тесть бредит, — усмехнулся Алексей. — Он представляет, какая у Земли масса, какой момент инерции? Какая нужна сила, для того чтобы изменить угол наклона? Возьми велосипедное колесо, раскрути его. И попробуй наклонить, держа за ось.
— Это ведь прогнозы не тестя, Леша. Это прогнозы серьезных ученых. Тесть мне объяснял так: возьми два яйца, вареное и сырое, и крутани их. Сырое остановится почти сразу. Вареное же будет спокойно крутиться. Наша Земля — это именно сырое яйцо. Под тонкой корочкой земной коры находится жидкая магма, внутри — земное ядро. И это ядро может двигаться под влиянием разных сил — таких, например, как гравитация Солнца и Луны. Причем оно не просто может двигаться, а двигается. Это приводит к тому, что даже длительность суток каждый год возрастает на одну-две секунды. Еще двадцать лет назад этого не было. Земное ядро уже не находится в центре и продолжает постоянно смешаться.