Сосед ответил не сразу. Какое-то время сидел на корточках, протянув ладони к огню, потом взглянул на Алексея:
— И надолго это?
— Не знаю, Михалыч. На день, на месяц, навсегда — без понятия.
— Ну дела… — Михалыч покачал головой. Потом полез в карман, вынул горсть конфет. — На, отдай мальчонке.
— Спасибо. — Алексей взял конфеты. — Надеюсь, все наладится.
— Ладно, будем ждать… — Сосед поднялся и направился к своему дому.
Из каюты выглянула Ольга.
— Сосед был? — спросила она.
— Да. Держи, он конфеты принес…
— Спасибо… — Ольга взяла конфеты. — Это правда — про полярную ночь?
Стало ясно, что она слышала весь их разговор.
— Другого объяснения я пока не нахожу, — пожал плечами Алексей.
Чтобы было теплее спать, он нагрел на огне несколько кирпичей и уложил их в центре каюты на большой чугунной сковороде. Это помогло, воздух стал заметно теплее.
— Если в ближайшие день-два не потеплеет, придется готовиться к зимовке, — заявил Алексей, укладываясь спать. — Выложим печку, запасем дров…
— Шутишь? — поинтересовалась Ольга.
— Не знаю, — честно ответил Алексей. — Ладно, давай спать. Утро вечера мудренее…
Спал он этой ночью достаточно хорошо. Проснулся же от воя ветра — плот ощутимо подрагивал, снаружи что-то несильно гремело.
Включив фонарик, Алексей взглянул на часы — Ольга теперь вешала их на вбитый в стойку гвоздик. Двадцать минут седьмого. На улице было все так же темно, кирпичи успели остыть. Дохнул для пробы — изо рта шел пар.
Ольга и Сергей спали, прижавшись друг к другу и с головой укрывшись одеялом. Раздававшийся снаружи металлический лязг не прекращался: решившись, Алексей выбрался из каюты.
Первое, на что он обратил внимание, было изменившееся направление ветра: теперь он дул с юга. Подсвечивая фонариком, Алексей отыскал источник нервировавшего его звука — гремел накрывавший очаг металлический лист. Поправив его, уложил сверху еще пару кирпичей, затем вернулся в каюту и лег спать.
К шести утра ветер снова достиг штормовой силы, при этом заметно потеплело. На взгляд Алексея, это был хороший признак.
На завтрак снова ели вареную картошку, сидя в каюте при свете укрепленной под потолком автомобильной лампочки. Затем Алексей включил приемник, пытаясь поймать хоть какую-то станцию, но тут же его и выключил — эфир был забит воем и треском.
Около одиннадцати часов утра, когда отдельные порывы ветра стали достигать просто чудовищной силы, рядом с плотом что-то оглушительно загрохотало. Алексей невольно подскочил, включил фонарик. Сергей, вздрогнув, вскинул голову.
— Все хорошо, Сережа, — успокоила его Ольга. — Упало что-то.
Алексей привстал и посветил фонариком в окошко, пытаясь понять, что это был за грохот, но разглядеть ничего не удалось. Выходить из каюты, чтобы посмотреть, что там упало, ему не хотелось. Не зацепило их, и ладно…
— Что-то тяжелое, — пояснил он. — Пронесло мимо…
Весь день прошел под завывания ветра, и лишь к вечеру ураган начал понемногу стихать. К полуночи он стих настолько, что появилась возможность развести костер и что-нибудь приготовить.
Ураган не прошел без последствий — выяснилось, что ветер унес большую часть заготовленных дров. Вместо них он «подарил» крышу чьего-то дома — там, где еще вчера вечером стоял сарай, высилась груда бревен, досок, рубероида и обломков шифера. Стало понятно, что за грохот они слышали. Глядя на то, что осталось от сарая, Алексей порадовался тому, что они ночевали на плоту. С другой стороны, упади эта крыша метров на пять ближе…
Полчаса спустя они уже ели отварную лапшу и пили горячий чай. Ветер окончательно стих, было тепло — не меньше двадцати градусов. На небе, сквозь разрывы в тучах, начали появляться звезды.
— Просто не верится, что такое может быть… — очень тихо сказала Ольга. — Нет солнца — это что-то кошмарное.
— Может быть, все еще наладится, — попытался утешить ее Алексей. — В крайнем случае будем куда-то пробираться.
— Куда? — уныло спросила девушка.
— Туда, где солнце…
Спать они легли около двух часов ночи. Алексей задремал, потом, услышав какой-то шорох, проснулся. Услышал, как открывается дверь — Ольга осторожно выбралась из каюты. Вот она прикрыла дверь, спустя несколько секунд послышался ее голос — тихий, приглушенный.
— Господи святый, Господи благий, помилуй нас, грешных… Знаю, виноваты мы перед тобою. Прости нас, Отче, и пожалей нас… Смилуйся над моим сыном, Господи, — он-то в чем виноват?.. Знаю, я виновата — накажи меня! Но его спаси, Господи! Не дай ему погибнуть, избавь от этой тьмы! Спаси нас, Господи… — Ольга заплакала.