— Забыл, — солгал Алексей. — Просто задумался. Я ночью людей видел…
Он рассказал ей про огни на холме, объяснил, что решил проплыть мимо.
— Наверное, ты прав, — согласилась она. — На плоту сейчас безопаснее. Не представляю, что бы мы делали без него. Спасибо тебе…
— Забудь, — отмахнулся Алексей, — Ладно, дежурь, я пойду посплю. Если что увидишь, сразу буди меня.
— Хорошо, — кивнула Ольга.
Зайдя в каюту, Алексей улегся, закрыл глаза. Вздохнул — все будет хорошо…
Ему казалось, что он лишь на мгновение закрыл глаза, когда ощутил, что его трясут за руку:
— Алеша!
Приоткрыв глаза, он сонно взглянул на Ольгу:
— Что там?
— Город!
Сказанное ею не сразу дошло до его сознания. Осознав наконец, о чем она говорит, он торопливо подскочил и вслед за девушкой выбрался из каюты.
Это действительно был город. Большинство зданий были затоплены, из воды выступали лишь многоэтажные дома да трубы какого-то предприятия. Плот несло прямо к нему, до города оставалось не больше нескольких километров.
— Что будем делать? — спросила Ольга, — Пристанем?
Алексей занервничал. Да, город. Но что их ждет в этих возвышающихся над водой каменных коробках? Там нет ничего — ни воды, ни еды. Только люди, и неизвестно, как они отнесутся к чужакам. Может, пригласят к себе. А может, будут драться между собой за право завладеть плотом. Потому что плот сейчас — это спасение.
Алексей огляделся, оценил силу и направление ветра. Он был слабым, но вполне мог помочь им избежать встречи с городом.
— Ставим парус! — решил он.
Опыта плавания под парусами у него не было никакого. Тем не менее двадцать минут спустя плот уже довольно уверенно двигался чуть под углом к ветру, обходя город слева. Стоя на корме, Алексей сжимал в руке рулевое весло и чувствовал гордость. Как бы то ни было, но они пока живы. И в этом есть и его заслуга…
Три часа спустя город растаял в туманной дымке, Алексей слегка изменил курс — теперь они двигались строго по ветру. Попытался хотя бы примерно понять, где они могут находиться, что за город они миновали. Владимир? Может быть. Но может и не быть… После всех этих пертурбаций трудно даже понять, где юг и север, не говоря уже о том, чтобы определить, куда и с какой скоростью их несет. Вроде бы на юг — если судить по солнцу и по течению. Но куда на самом деле…
Чтобы Тимка мог сам выходить из каюты, Алексей соорудил для него специальную дверцу. Щенок быстро понял, что это такое, и теперь то и дело бегал из каюты на палубу и обратно.
Около полудня впереди появилось что-то блестящее. Блеск был красивым, золотым.
— Это церковь! — уверенно определила Ольга — и оказалась права.
Из воды торчала лишь маковка с золотым крестом. На кресте что-то темнело — лишь когда плот подплыл достаточно близко, стало ясно, что это человек.
— Там человек, — нахмурившись, произнес Алексей, — Что будем делать?
— Мы должны подплыть. Нельзя его здесь бросать.
Ольга была права. Алексею очень не хотелось плыть к кресту — тем не менее он послушно повернул рулевое весло.
Плот, увлекаемый ветром и течением, плыл довольно быстро — не прошло и пяти минут, как маковка церкви с крестом и вцепившимся в него человеком была уже совсем близко.
— О боже… — прошептала Ольга и схватила Алексея за руку.
Алексей ничего не сказал — было уже ясно, что человек на кресте мертв. Это был паренек лет восемнадцати: он сидел, привязавшись к кресту веревкой, его откинутая голова зияла пустыми, выклеванными птицами глазницами. Рядом, на перекладине креста, сидела ворона.
— Кыш! — попыталась прогнать ее Ольга. — Пошла вон!
Звонко залаял выскочивший из каюты Тимка. Ворона лишь слегка встрепенулась — очевидно, хорошо понимала, что находится в полной безопасности.
— Почему все это случилось, Алеша? Почему? — Ольга отвернулась от креста с мертвецом, уткнулась Алексею в грудь и заплакала.
— Не плачь… — Алексей осторожно обнял ее. — Не надо. Сергей услышит. Все будет хорошо…
— Прости… — Всхлипнув, Ольга вытерла слезы, снова взглянула на крест. — Он ведь сидел здесь, пока не умер. И никто ему не помог…
Алексей ничего не ответил. Просто не знал, что можно сказать…
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Из своих тридцати семи лет одиннадцать Павел Щербаков, он же Паша Щербатый, провел за решеткой. Именно поэтому очередная ходка не стала для него неожиданностью — знал, что рано или поздно это случится. Знал он и то, что на этот раз попал на нары исключительно по собственной глупости — не убил всех, кого надо было убить. Теперь за свои ошибки приходилось расплачиваться.