Разумеется, он никогда и никому не отдаст Глаз Дракона, можно не предупреждать. Но откуда возьмётся другой? Спросить Антон не успел, Матрёна заговорила о другом:
— Чёрт, у меня мысль какая-то была. А, вот — Миша каким-то образом вне игры вообще, думаю, его специально вывели из неё.
— Интересно, почему?
— Может, своё дело сделал?
— Вот это не факт. Ладно.
— Состояние невыразимое!
На этих словах Антону почему-то представилась Матрёна с ореолом вокруг головы, он тихонько хихикнул.
— А что будет с остальными, кто в книге засвечен?
— Раз уж заговорили о друзьях-знакомых, можно попробовать разузнать побольше.
— Всё зависит от них. Если известно, что ждёт необычная судьба, у них есть шанс иметь необычную судьбу. Вопрос, захотят ли они в связи с этими войнами, точнее, войной? Кто-то испугается, кто-то поймёт, что и так жить неплохо, как Миша, например.
— Не думаю, что испугаются, они не знают, чего бояться.
— Они же чувствуют.
— Это как мы: пока не знаем — нам не страшно.
— Отсюда, кстати, получается и недопонимание тебя. Они чувствуют и осознают, что что-то не то, и лучше не соваться: как узнаем — в штаны наложим. Только одно надо знать.
— Штаны — ерунда, главное, чтобы от перенапряжения сердце не разорвалось.
— Те, кто сунулись, в любом случае либо помрут (но это вряд ли), либо выйдут на другой уровень, более высший. А те, кто не пошли, останутся на том же. Игра ва-банк, либо нас убьют (а Брюс сказал, что нет), либо мы будем очень круты, понимаешь?
— Мы что, можем остановиться? — Вопрос был риторическим.
— Не думаю. Антоша, мне как-то совсем странно становится. Что это со мной сейчас? Это действительно просветление? Мне этого никто не говорит.
— Да нормально всё, в порядке, — быстро отстучал Антон.
Вот только ей и не хватало сейчас испугаться! Как жаль, что такой разговор приходится вести по Сети.
— Фуф, это хорошо.
— Это и есть тот кайф, о котором я говорил. Кайф контакта.
Он передавал ей свою уверенность, что всё идёт так, как должно быть. Матрёша поверила.
— А-а! Я кайфую!
— Вот ради этого и стоит жить.
— Я тут подумала про канал. Может, если они молчат, значит, всё идёт как надо? Как думаешь?
— Я не знаю, это же твой канал.
— Слушай, сейчас такая странная вещь произошла. Ты скажи, такое может быть или нет? Я почувствовала, что голос мне сейчас должен что-то сказать, но такое чувство, что я неосознанно ставлю преграду. Возможно такое?
— Смотря, кто говорит.
Конечно, у них сейчас идёт такой разговор, что послушать сбежится весь космос. Хорошо, если у Матрёны срабатывает внутренняя защита.
— Странно как-то. Да свои. Те же. Я всегда за несколько секунд чувствую, что вот-вот. И сейчас так было, но я также чувствую этот барьер. И это что-то, что нам может помочь. Не знаю, с чего я так решила, я чувствую, что вот-вот должны сказать. Потом — этот барьер, и что-то мне подсказывает, может интуиция, что они должны сказать что-то важное. И сейчас у меня такая слабость-усталость. Как будто я сейчас не готова. А может, и не мой барьер, так как я-то хочу это узнать. Тогда чей? Такого раньше не было, и это не они барьер ставят. Вот до сих пор оно так.
— Может, кто канал перекрывает?
— Я чего боюсь: а вдруг и дальше так? Я знаешь, что вспомнила? Про то, что контакт по обоюдному согласию идёт.
— Попробуй пробить барьер.
— Пробовала, сразу же не выходит — ощущение, что сейчас (именно сейчас) сил не хватает. Может, это преждевременная информация? Хотя нет, не должно. Ну вот, теперь проблемы с этим барьером, только я тоже начала думать, что всё образовывается. Соображения есть?
— Пока нет.
Чёрный не понимал, откуда взялось препятствие.
— Короче, я тебе честно говорю, у меня полное ощущение, что я сейчас здесь слетела с ума. Хоть и понимаю, что это не так. Ещё глаза слезятся и горят, как будто плакала. У тебя нет слабости? Я лежу, но чувство такое, как будто болею, слёзы текут, глаза слезятся, и состояние совсем овощное. Вот.
Н-да, и это после кайфа-то. Хорошо же её швыряет. И ничего с этим не сделаешь, придётся просто терпеть. Антон скрипнул зубами и взялся за ноутбук.
— Ты просто сильно устала. Длительный контакт выматывает.
— А! Голос! «Мы его к операции готовим. Поэтому идёт большой забор энергии. Восстанавливайся пока сама».
— Ну вот, прояснилось.
— Да, а мне сейчас ну очень хреново. Температура подпрыгнула, голова болит, всё тело ломит. Физически и морально отвратительно.
— Что с каналом было?
— Канал был чистый, мне намекнули словами: «Разбирайся со своими мыслями», — дело было в этом. Точнее, во мне, это всё же был мой барьер.