Подобный совет Егор уже от кого-то слышал и поэтому спросил:
— И вы знаете как? У вас есть рецепт?
— Ты знаком с моим "лекарством", — вновь рассмеялся физик. — Ее зовут Ксюша. Мы с матерью виноваты перед Мишей. Пока он рос, занимались больше собой. Перечень стандартный: работа, карьера, быт, машина, холодильник, квартира. И сына, пока был маленьким, не успели побаловать. Но теперь нерастраченную любовь дарим внучке. Какая умница растет! Уже выучила названия некоторых созвездий и безошибочно находит их в атласе. Эта девочка своими маленькими пальчиками крепко держит меня на Земле.
Лукошкин молча кусал губы: неужели так просто? А он сражался и погибал под натиском неразрешимых вопросов, множащихся в геометрической прогрессии, словно головы у дракона.
— Кстати, а что с обещанным материалом — продолжением для молодежного журнала?, — очнулся от невеселых мыслей Егор. — Завершили?
Судя по рассказу Борисенко-младшего (еще в предыдущей реальности), отец сломался именно тогда, когда потерял текст рукописи. По времени физик как раз приблизился к трагическому эпизоду. Егора раздирали сомнения: с одной стороны, он мечтал открыться ученому и поделиться знаниями о прошлом (а заодно похвастаться, что владеет секретом "осознанного перехода"), но с другой, боялся предстать в роли мрачного вестника. А вдруг дальше тянуть нельзя?
— Случилась незадача. В компьютер проник вирус, вся информация на жестком диске уничтожена, в том числе погибла и готовая статья, — вздохнул Борисенко, но с чувством легкой досады, а не рокового стечения обстоятельств. — Коплю силы для восстановления "железа". Но если и решусь, то не скоро. Мы с женой взяли отпуск и везем Ксюшу на море. Набираться сил перед школой.
И Лукошкин понял, что, благодаря племяннице, спасать Борисенко от самого себя, может, вообще не потребуется.
Второе событие произошло тем же летом, только чуть позже. Ксюша, шоколадная от черноморского солнца и розовощекая от непривычно витаминизированной фруктовой диеты, завершала сезон на даче у родителей Егора. Лукошкину поручили доставить будущую первоклассницу в Москву и передать папе с мамой. Пока девочку собирали суетящиеся и сюсюкающие старики, Егор полез на чердак. Помнится, в прошлый визит, забирая дневник, он оставил в деревянном сундучке флэшку. Желание выяснить, какие тайны хранил "пластмассовый брелок" (чьи-то фотографии, душевные откровения, шпионские шифрованные донесения или… нудную деловую переписку?) будоражило воображение. Только что толку: способов открыть электронный носитель долго не существовало. Но сейчас файлы стали доступны.
Дорожный саквояж бабушки Веры никуда не делся. И, казалось, совсем не изменился, по крайней мере, Егор не обнаружил на деревянных боковинах новых трещин (а может, он не удосужился запомнить старые?). Тяжелая крышка поднялась со скрипом. В воздух поднялся сноп пылинок, Лукошкин поторопился зажать нос. Но процесс остановить уже было невозможно, и Егор при следующем вдохе громко чихнул. Бумажные фантики, по-прежнему покрывавшие разноцветным слоем дно сундучка, радостно взметнулись вверх, обнажив пластмассовый прямоугольник и поблекшие (а вот металл постарел!) евроценты. Лукошкин разметал монеты (пригодятся в следующий раз, в следующей жизни?) и подхватил флэшку.
Дома, дождавшись Зойку и сдав с рук на руки племянницу (в ее присутствии заниматься серьезными делами не имело смысла, девочка обладала невероятной способностью концентрировать внимание только на себе), едва за дамами закрылась дверь, Егор поторопился включить ноутбук. Пока компьютер треньканьем и бамканьем возвещал о последовательно загружающихся программах, Лукошкин подсоединил флэшку. Электронная память хранила лишь один документ. Текстовой. Никакого намека на пикантные фотографии или фильм из категории "Для закрытого показа".
Егор щелкнул клавишей, открывая файл. Читать слова, предназначенные чужим людям, конечно, не прилично. Но ведь данный текст принадлежит эпохе, которую память человеческая глубоко спрятала, считай — вычеркнула. Значит, послание утратило свою актуальность и принадлежность. Оно — вне времени.
Так, рассуждая сам с собой, Егор просматривал абзацы. Нудятина. Заумь, хотя и не лишенная литературной "упаковки". Законы физики и теория относительности. Бушующая Вселенная, где взрываются звезды, образуются черные дыры. Свойства Солнца и планет — массивных вращающихся тел. Формы искривления пространства. Лист Мёбиуса, зацикленная во времени Альфа-петля…
Что?! Альфа-петля? Егор, не веря глазам, вцепился в экран: неужели есть еще человек, обнаруживший Точку возврата? Кто он? Чем занят в нынешней жизни? Нужно непременно его отыскать. И сообщить о файле Лене с Андреем. И Борисенко. Одной рукой Егор дотянулся до телефонной трубки и стал набирать домашний номер физика, другой отчаянно елозил курсором, пролистывая документ к последней строчке, надеясь установить имя автора.
И увидев его, едва не задохнулся: "Михаил Борисенко". Это была вторая статья для журнала, которую физик скинул на флэшку и потерял. Вот почему Егор сразу не определил автора, статья не была опубликована. Бабушкин межвременной сундучок надежно спрятал открытие физика.
— Алло! Алло!, — услышал Егор требовательный голос, доносящийся из телефонной трубки.
— Михаил, — Лукошкин проглотил застрявший в горле комок, — я нашел то, что вы потеряли. Причем, уверен, не один раз. Не хотите забрать?
С Борисенко они проговорили до рассвета. Егор подробно поведал, как стремление раскрыть суть пророчества древних индейцев объединило усилия трех друзей, чем помогла в их поисках статья физика (трагический факт из биографии ученого принципиально опустил), в результате каких экспериментов Карева обнаружила повторяющийся промежуток в 20 лет и создала сыворотку памяти, что довелось пережить каждому в момент "осознанного перехода" и как они метались между снами и реальностью в первые дни.
Борисенко в отличие от Лили, скептическими репликами не перебивал, наоборот, слушал с восхищением. И даже гордостью — его точно просчитанные выкладки привели к реальному результату: созданию средства для "осознанного перехода". Об этом мечтает каждый теоретик. Даже драма человечества, не имеющего возможности развиваться дальше, ненадолго отошла на второй план.
Потом они долго обсуждали, отдавать ли счастливым образом обнаруженную статью в редакцию. Нужна ли такая публикация? Решили: пусть рукопись увидит свет. Вдруг эта тема обеспокоит ученый мир, появятся новые идеи. А если сыворотка памяти — не единственный выход для беспомощного перед сюрпризами Вселенной человечества?
Глава 31.
День предстоял долгий.
Очень похожий на тот, который однажды они уже пережили. Опустевшие в преддверии зимних каникул университетские коридоры, тесное помещение лаборатории сна на пятом этаже, разномастный набор мебели и множество мониторов на столах. Лена собрала их для итогового инструктажа.
Сплошное дежавю.
Единственное отличие: в пенале лежали четыре шприца, а не три, как в прошлый раз. К триумвирату посвященных присоединился Борисенко. Увы, надежды Егора, что сенсационная публикация в журнале заставит ученых на планете поискать выход из зацикленной Альфа-петли, не оправдались. Мир статью проигнорировал, человечество боролось с потоком сиюминутных проблем: погодные катаклизмы, политические скандалы, техногенные катастрофы. Обычный адреналиновый набор начала ХХI века.