— Он не сказал вам, чем занимается?
— Нет, сказал только, что его интересуют новые гробницы и что изыскания в них очень важны для него. Он много говорил о своей супруге и о вас, о том, как искал ее.
— Он рассказывал об исчезновении моей матери?
— Да. Он полагал, что обнаружит здесь следы.
— Следы — в развалинах, которым сотни лет?
— Есть много вопросов, которые ждут ответа, сеньорита, но есть и много ответов, которые ждут правильно заданного вопроса. И не только здесь. Ваш отец ездил также в Ушмаль, Чичен-Итцу… Собирался съездить в Монте-Альбан, в Оахаке.
— Когда вы в последний раз видели отца?
— В ночь, когда он исчез.
— Он что-нибудь сказал?
— Да, что у него был ключ.
— Ключ? — Ее сердце стало биться быстрее. — Ключ от чего?
— Этого я не знаю.
— Он сказал, что ключ был у него или что он его нашел?
— Что был у него… впрочем, я не уверен. Это не одно и то же?
— Нет. Вы не вспомните его слова точно?
Джоа свернула направо, на Северный проезд. И хотя скорость была невелика, он сидел, вжавшись всем телом в сиденье и ухватившись руками за подлокотники.
— Он сказал: «Путь близится к концу, Бартоломэ. У меня есть ключ. Я должен вернуться в Чичен-Итцу». Вот как он сказал, точно.
— В Чичен-Итцу? Зачем?
— Мне это неведомо.
— И вы не спросили его?
— Мы говорили друг другу то, что хотели сказать, без всяких вопросов. Порой мы шагали в молчании и при этом понимали друг друга. Но чаще обсуждали различные вопросы археологии, толковали по поводу перевода письмен и значения отдельных символов, не замечая, как бегут часы. Той ночью он выглядел счастливым, был возбужден, и я к этому отнесся с пониманием. Он не сказал мне более ничего, а я не докучал ему вопросами. Но знал, что говорил он о своей жене.
— А когда он исчез, что вы подумали?
Ответ последовал после паузы.
— Не знаю. У меня тогда все в голове как-то спуталось.
— Мой отец боялся чего-то или за что-то?
— Не похоже, хотя временами…
— Продолжайте, — поторопила она.
— Не знаю даже, как это выразить. Он был осторожен. По телефону разговаривал мало, когда мы были вдвоем, часто говорил очень тихим голосом, как будто кроме меня его мог услышать еще кто-то, или оглядывался назад, словно за нами следили. Но если его жена исчезла много лет назад и если он обнаружил какой-то след и шел по нему, это, наверное, естественно.
— Вы чего-то боитесь, сеньор Сигуэнса? Вы упомянули о необходимости соблюдать осторожность.
— Ко мне приходил один человек. Задавал вопросы. Те же самые, что и вы. Но вы-то, понятно, — его дочь. Он же…
— Как выглядел этот человек? — Она застыла в напряжении.
— Странно, — нашелся он.
— У него была трость с серебряным набалдашником в форме львиной головы?
— Да, — морщины на его лице стали как будто глубже.
— Он и ко мне приходил, сегодня утром. Рассказал невероятную историю.
— Я уже старик, сеньорита, — голос Бартоломэ Сигуэнсы сделался слабым и жалостливым. — Повидал в жизни немало зла, бывало — совсем рядом. А этот человек — живое воплощение зла, понимаете? Настолько явное, что на моей памяти, пожалуй, другого такого и не было. Он улыбался, был любезен, но меня не проведешь. Глаза у него холодные. Две ледышки. Будьте с ним осторожны.
— Вы знаете, кто он?
— Нет, но знаю, что он обладает могуществом, и другие — тоже.
— Кто это — другие?
— Он все время говорил «мы». И в его устах это слово обретало какое-то дополнительное измерение. Поэтому-то я и говорю вам, что они могущественны и их следует опасаться. Это и побудило меня встретиться с вами. Чтобы предупредить.
Северный проезд заканчивался. Опять поворот направо — и они влились в Восточный.
— Подбросьте меня до улицы Мигеля Идальго, — попросил он. — На эти дни я перебрался к двоюродной сестре.
— Где это — улица Мигеля Идальго? — Джоа вздохнула, понимая, что больше от него ничего не добиться и что ей самой тоже нечего сказать.
— Я покажу. — Бартоломэ Сигуэнса смотрел вперед.
Сейчас казалось, что ему лет сто.
Однако его мудрость и память измерялись тысячелетиями.
14
Джоа вернулась в номер.
Путь. Ключ. Чичен-Итца.
Какой путь? Какой ключ? При чем здесь руины еще одного города майя?
Джоа вновь углубилась в находившиеся в комнате бумаги отца. Фотографии, карты, рисунок надгробной плиты Пакаля, два листка с шестью пронумерованными письменами… Досада уже начинала овладевать ею, как вдруг, рассматривая в который уже раз рисунок плиты, она снова почувствовала пробежавшую по телу дрожь.
Девушка вышла поужинать. Но прежде надо было перемолвиться с Аделой. Хозяйку гостиницы она нашла за стойкой, где та проверяла счета постояльцев. Завидев Джоа, Адела улыбнулась.
— Как прошел день?
— Я ездила на развалины.
— Что-то новое удалось выяснить?
— Нет.
Аделе все это явно не нравилось: исчез постоялец гостиницы, к тому же иностранец. Дело в любой момент может получить огласку, разразится громкий скандал.
— Вероятно, вам следует обратиться в местную полицию.
— Я собираюсь сделать это завтра.
— Не думаю, что это поможет, но все же…
— Помните, утром я спросила, есть ли в гостинице интернет, и когда вы стали что-то говорить о моем отце, я… мне показалось, я увидела на улице одного человека. И мы так и не завершили разговор.
— Я хотела сказать, что ваш отец много работал в сети.
— Я могу посидеть за этим компьютером?
— Конечно. Пойдемте.
Хозяйка провела Джоа в крохотную комнатку, главное место в которой занимал расположенный у стены телевизор. Тут же находился небольшой столик с компьютером и стулом перед ним. На виду стояла табличка, извещавшая о стоимости пользования интернетом. Пять долларов в час.
— Хотите войти?
— Да.
— Я дам вам логин. Можете пользоваться бесплатно, сколько вам будет угодно.
— Спасибо.
Адела включила компьютер, ввела пароль и запустила интернет. Когда она ушла, Джоа тут же высветила курсором кнопку «Журнал посещений» вверху экрана и щелкнула мышкой. На экране появился список сайтов, на которые пользователи этой машины заходили в последнее время. Просмотрев папки, где были зафиксированы посещения за период, предшествовавший исчезновению отца, девушка обнаружила ряд страничек, посвященных Паленке и цивилизации майя. На них размещались карты, сведения о Мадридском и Дрезденском кодексах, словарь Джона Монтгомери в издании Фонда изучения мезоамериканских культур и т. п. Заходить на эти сайты с тем же успехом мог любой турист, интересующийся дополнительной информацией. На всякий случай она переписала адреса. Перед тем как закончить с компьютером, Джоа открыла в «Журнале посещений» папку за тот день, когда исчез отец, и обнаружила, что кто-то скачал в формате PDF материал, озаглавленный «Введение в иероглифику майя». Конечно, это мог быть и отец, но вряд ли. Он ведь эксперт, и пособия для начинающих ему ни к чему.
Разве только он хотел перепроверить что-то, пусть даже совсем элементарное.
Джоа спрятала запись с адресами сайтов и пошла в столовую. Там она ни с кем не общалась и старалась не обращать внимания на галдящих туристов.
Вернувшись к себе, она погасила свет и тут же заснула.
Духоту комнаты слегка разбавлял легкий ночной ветерок с улицы. Кондиционер был выключен. Имелся, конечно, определенный риск, что через открытое окно в помещение кто-нибудь проникнет. Москит, например…
Ощущение наваливающейся на грудь тяжести передало в мозг сигнал тревоги. Она проснулась.
Он действовал четко. Правой рукой заткнул ей рот. Левой крепко держал ее правую руку. Всей тяжестью своего тела придавил ее к кровати так, что не пошевельнуться. Свободными у нее остались только ноги. Но дрыгай ими, не дрыгай — ничего не добьешься.