В широко раскрытых глазах Джоа застыл панический страх.
— Спокойно, я ничего тебе не сделаю! Я друг!
Голос — без мексиканского акцента — звучал у самого уха.
Однако смысл слов до нее не дошел.
Она продолжала сопротивляться, так что нападавшему пришлось повторить свое требование.
— Джоа, успокойся, ради бога! Я здесь для твоей безопасности!
На этот раз она поняла сказанное. Сфокусировала полные ужаса глаза на лице ночного гостя и в мягком, призрачном свете, лившемся из окна, признала в нем парня из самолета — того самого, которого она, как ей показалось, видела утром на улице напротив гостиницы.
— Я уберу руку. Только умоляю, не кричи, ладно? Ради твоего блага. Ты должна мне верить.
Джоа кивком дала знать, что согласна. Рука медленно поднялась, освобождая ей рот. Они выжидательно смотрели друг на друга.
— Ну-ну, успокойся, — со вздохом облегчения промолвил парень.
Он по-прежнему лежал, навалившись на нее.
— Почему? — спросила Джоа.
— Что почему?
— Почему я должна тебе верить?
— Я тебе говорю: я друг. Я здесь для твоей безопасности.
— И поэтому можешь влезть ночью в окно?
— Я не хотел, чтобы меня видели. Лучше, если я буду оставаться в тени.
— Ты несешь чушь! — Джоа дернулась, высвобождаясь. — Оставаться в тени? Как в дешевом шпионском фильме!
— Я включу свет, ладно?
Он вытянул руку и нащупал выключатель. Джоа заморгала. Он осторожно приподнялся и сел на кровати. В смущении она прикрылась простыней, поскольку спала обнаженной.
— Кто ты?
— Меня зовут Давид Эскудэ.
— Почему ты сказал мне «Джоа»? Только друзья зовут меня так.
— Чтобы ты поняла, что я тоже друг.
— Сказала кошка мышке.
— Я — твой хранитель.
Он произнес эти слова безо всякого пафоса, словно сообщая, кем работает.
— Мой хранитель?
— Ты правда никогда не слышала о хранителях?
— Никогда.
— И о судьях тоже?
Она стала прикидывать — успеет ли, соскочив с кровати с другой стороны, выпрыгнуть через окно в сад? Или лучше броситься к двери и открыть ее? Но она же неодета…
В ловушке. Никаких шансов.
— Хранители, судьи… Да что ты несешь?
— Мужчина, который приходил утром, — судья.
Последние слова возымели действие. Ему удалось завладеть ее вниманием.
— И давно ты за мной… следуешь?
— С того момента, как ты уехала из Барселоны.
— Для моей… безопасности?
— Я тебе уже сказал: я твой хранитель. Что тебе говорил судья?
— Николас Майораль? Он и словом не обмолвился, что он — судья.
— Они называются так не потому, что в действительности судьи, а потому что пытаются ими быть. А мы, со своей стороны, оберегаем дочерей бури и в данном случае — тебя, поскольку ты дочь одной из них.
Дочери бури.
О том же толковал ей утренний собеседник.
— Так что он тебе сказал? — продолжал настаивать назвавшийся Давидом.
— Нет, сначала ты рассказывай. Подробно и по порядку.
— Это длинная история.
— Серьезно? — фыркнула девушка.
— Да, серьезно, — невозмутимо ответил он.
— Ты знаешь, где мой отец? — с надеждой спросила она.
— Нет. Но мы должны его найти.
— Должны? — Ее лицо выражало недоверие.
— Он исчез неожиданно, и тому должна быть причина.
— Он занимался поисками матери.
— Мы в курсе. И полагаем, что он, возможно, нашел ее или нащупал дорогу, которая к ней ведет.
Это уже было выше всяких сил. Разговор и так поверг ее в растерянность, а на последнее заявление она вообще не знала, как реагировать.
— Итак, рассказывай. — Джоа, сдаваясь, скрестила руки. — Правду и ничего кроме правды. А прежде объясни, какого черта я должна верить типу, который следит за мной с самой Барселоны, врывается ко мне среди ночи, пугает до смерти и после этого заявляет, что он мой хранитель, а?
Улыбка Давида Эскудэ ее обезоружила.
Это была улыбка от сердца — чистая и добрая.
Лучившаяся нежностью.
— Хорошо, — согласился он. — Может, тебе будет удобнее, если немного оденешься?
15
Пока он стоял, отвернувшись, девушка соскочила с кровати и влезла в первое, что попалось под руку. Даже не стала надевать нижнего белья. Только футболку и шорты. Она уселась на кровати почти в позе дзен, положив руки на колени.
— Я уже.
Молодой человек повернулся, окинул ее взглядом и не удержался от жеста, выражавшего, очевидно, восхищение.
— С чего ты хочешь, чтобы я начал?
— С того, что касается моей матери.
— Что ты знаешь о ней?
— Хм… — Вопрос ей показался, мягко выражаясь, не очень логичным.
— Ты помнишь число, когда она исчезла?
— 15 сентября 1999 года.
— Эта дата тебе ни о чем не говорит?
— Нет.
— Я не специалист по древним культурам, но при изучении обстоятельств их исчезновения мы сталкиваемся с любопытными фактами. И все они, так или иначе, вписываются в жизнь дочерей бури.
— Просвети меня! — с вызовом бросила Джоа.
— Твои родители поженились в 1990 году. Когда она через несколько месяцев забеременела…
— Ничего себе — несколько месяцев. Это произошло в 1993 году.
— Твоя мать была в положении в 1991-м. Ту, которая стала бы ее первой дочерью и твоей старшей сестрой, она потеряла 11 июля 1991 года, в день великого затмения Солнца, которое майя предвещали сотни лет назад.
Джоа утратила дар речи.
— Ты действительно родилась в начале девяносто четвертого, но чуть не умерла в сентябре того же года — в период, совпавший с сильными возмущениями земного магнетизма, из-за которых у перелетных птиц и китообразных, например, были проблемы с ориентированием, приводившие порой к плачевным последствиям. Сбои наблюдались даже в работе авиаприборов.
— У меня могла…
— Это ничего не меняет. Слушай, пожалуйста. В 1996 году космический зонд «Сохо» зафиксировал, что Солнце не проявляет магнитных полюсов, лишь однородное поле. Это было преддверие солнечных магнитных бурь 1997 года. Годом позже — еще одна загадка: НАСА засекла сверхмощный поток энергии, исходивший из источника в центре галактики. Настолько мощный, что они там буквально потеряли голову. Но и в тот раз никто опять не нашел всему этому разумного объяснения. И вот мы подобрались к полному затмению Солнца 11 августа 1999 года, которое майя тоже предсказали с исключительной точностью сотни лет назад. Месяц спустя, 15 сентября, колоссальный взрыв в глубинах космоса на несколько часов скрыл от наших взоров сияние мириад звезд. В сотни раз возросла интенсивность рентгеновского излучения, гамма-излучения и диапазона радиоволн. Все астрономы планеты объединили усилия, но никто не понимал, что происходит. Никто не мог ничего объяснить, не за что было зацепиться. Короче, загадка вселенских масштабов.
— И именно в тот день исчезла моя мать.
— 11 августа 1999 года мы стали свидетелями не только последнего полного затмения в тысячелетии, но также и крайне неблагоприятного, с точки зрения астрологии, расположения светил. Солнце, Луна, три планеты по одну сторону и три созвездия, соответствующие знакам Льва, Водолея и Тельца, — по другую, образовали большой космический крест. Этот крест был соотнесен с Апокалипсисом, поскольку олицетворял Четырех Стражей Престола. Первый из них описан как лев, второй — похожим на быка, третий — на человеческое существо — это Водолей, а четвертый подобен орлу, который станет Скорпионом. В период с 11 августа по 15 сентября и в последующие дни Землю постигла череда разрушительных бедствий: землетрясение силой 5,9 балла в Греции, 7,4 балла в Турции, 7,6 балла на Тайване, другие землетрясения, например, в Оахаке, в Мексике и иных местах по всей планете, а также катастрофические наводнения в Китае, опять же — в Мексике, пожары… Тысячи и тысячи погибших.
— Это не совпадения? — Джоа побледнела.