– Это означает очень многое, – сухо перебил меня антиквар. – По крайней мере, для меня. В данный момент вы являетесь единственным человеком, который может помочь мне, чтобы я не зря потратил свои деньги. И я буду очень щедрым. Более того – мы даже разделим прибыль пополам.
– Я настаиваю на том, что этим следует заниматься полиции, а не мало что соображающему в подобных делах журналисту, – ответил я, предчувствуя, что могу влипнуть в серьезные проблемы. – Если вы не доверяете правоохранительным органам, наймите частного детектива.
– В полиции уже знают об этом ограблении, – сказал Десместре, – но это вряд ли поможет мне вернуть письма. Кроме того, я даже не сообщил полицейским об их существовании.
Как я и опасался, вся эта затея, похоже, пахла какими-то большими неприятностями. Здравый смысл мне подсказывал, что нужно убираться отсюда, и побыстрее. Тем не менее я поддался своему любопытству и спросил:
– О каких письмах вы говорите? Я ничего не понимаю.
Десместре, слегка приподняв брови, уставился на меня пристальным взглядом, а его необычайно покатые плечи стали, казалось, еще более покатыми.
– Прежде чем я сообщу детали, мне необходимо знать, беретесь ли вы за этот заказ. Те, кто не имеет к этому делу никакого отношения, не должны ничего знать.
– Тогда считайте меня одним из тех, кто не имеет к этому делу никакого отношения. Я не собираюсь браться за работу, не имея представления, в чем она будет состоять. Кроме того, она, похоже, пахнет большими неприятностями. В общем, решено – обратитесь к кому-нибудь другому.
Произнеся эти слова, я вдруг почувствовал облегчение. Однако антиквар, не придав моим словам, похоже, абсолютно никакого значения, стал с невозмутимым видом объяснять:
– Обычно я покупаю товар у владельцев находящихся в окрестностях Хероны домов, в которых уже никто не живет. В старых домах, впрочем, не так часто находится какая-нибудь стоящая мебель. Если же она там имеется, то хозяева знают о ее ценности и зачастую загибают немыслимые цены. Сами понимаете, очень прибыльным бизнесом это не назовешь. Поэтому я приятно удивился, когда увидел комод в стиле модерн в партии товара, продававшегося буквально за бесценок. Раньше он принадлежал какому-то старику, который провел всю свою жизнь в квартале Эль-Каль. Старик этот в последнее время жил один, а когда такие люди умирают, их ближайшие родственники обычно стремятся мигом распродать все имущество умершего, чтобы легче было поделить доставшееся наследство…
– А вы, пользуясь этой их спешкой, приобретаете ценную мебель по бросовой цене.
– Я оказываю им хорошую услугу, поверьте мне, – стал оправдываться антиквар, ничуть не обидевшись на мои слова. – Я плачу больше, чем заплатили бы другие, и, кроме того, за особо ценные предметы мебели я отстегиваю их бывшим владельцам определенный процент от прибыли, которую мне удается получить за счет перепродажи.
– Тот комод относился к числу особо ценных предметов мебели?
– Как по мне, так пусть бы его бросили хоть в костер! – неожиданно заявил антиквар. – Он, конечно, старинный, но не очень красивый. Один из тех предметов мебели, которые изготавливали для семей с не ахти каким достатком. Кроме того, он почти сгнил от сырости.
Десместре произносил эти слова с таким видом, как будто я был простодушным владельцем какого-нибудь предмета мебели, а он, желая его у меня купить, пытается сбить цену.
– Если этот комод такая нестоящая вещь, то почему же вы тогда так сильно переживаете? Ведь у вас, если я не ошибаюсь, украли именно его, не так ли?
– Вы не ошибаетесь. Сам по себе этот комод для меня большого интереса не представляет. Если его реставрировать, то я смог бы заработать от его перепродажи всего лишь чуть больше тысячи евро. А вот то, что в нем находилось, – это уже совсем другое дело.
– И что же в нем находилось? – заинтересовался я. – Вы упоминали о каких-то письмах.
– О них и речь. Там лежала кипа хорошо сохранившихся писем, аккуратно перевязанных черным шелковым шнурком. Когда я понял, что это за письма, я сказал себе: «Альфред, тебе посчастливилось отхватить большой куш».
– Расскажите подробнее, не терзайте мое любопытство.
– Давайте-ка лучше пойдем в мой магазин, – шепотом сказал Десместре, покосившись в сторону кухни, в которой кто-то тихонечко гремел кастрюлями и тарелками. – Заодно и посмотрите, во что он превратился.
Я зашел в магазин, стараясь не наступать на валяющиеся на полу бесчисленные кусочки битого стекла. Со стороны могло показаться, что здесь недавно разорвалась небольшая бомбочка.