Почему я должна давать шанс человеку на общение?! Кто он такой?
Человек с детородным органом?!
Сергей очень сильно обиделся, да и я не могла ничего поделать. Нет у меня доверия к этому миру.
Но я начала чувствовать вину за сказанное. Вечно сначала говорю, а потом думаю!
Да, меня возмутили внезапные отношения с мужчиной намного старше меня.
А, хотя, кто меня об этом будет спрашивать? Возмущаюсь я или не возмущаюсь — какая разница? Богу все равно виднее.
Но я не верю в религиозную чушь. Тогда зачем каждый раз я вспоминаю о Нем?
— Насть… — Сергей положил свою руку на мои пальцы и сжал их. — Я все равно хочу быть рядом с тобой. Давай ты забудешь все свои обиды и начнешь мне доверять. Договорились?
— Мне нужно время, чтобы привыкнуть…
— Не нужно ни к чему привыкать! Давай просто будем встречаться. Ты будешь моей девушкой, а я буду просто рядом. Окей?
Да, другого выбора у меня нет. Согласилась.
Мама ушла, оставив меня наедине с Сергеем.
— Мне пора на автобус. Если что, созвонимся. Сегодня уж не звони. Ах да… — она что — то припомнила, остановившись на пороге беседки. — Валька твоя опять чудит. Никакого покоя мне не дает! Названивает и названивает по домофону! Никакого спокойствия! Я уже хотела запустить в нее цветочным горшком…
— А что она хочет?
— Откуда я знаю?! Знаю, что она не одна была. С ней какие — то малолетки стояли. Она им приказы раздавала. Кто и как звонит. В общем, ладно. Если еще раз начнет названивать, то я вызову полицию! Пусть органы опеки ее родителями займутся!
— А кто такая Валька? — поинтересовался Сергей.
— Подружка ее. — Мама показала на меня. — С одного двора. Татарка эта… Бешеная!
— Мама, иди уже. На автобус опоздаешь, — поторопила я ее.
— Ладно. Пока.
— Пока.
Сергей проводил мою мать задумчивым взглядом.
— Странные у тебя подружки… Разве девятнадцатилетние девушки себя так ведут?
— Ей не девятнадцать.
— Так… А сколько тогда?
— Двенадцать.
— Двенадцать?! Ты что, общаешься с малолеткой?
— Ну да. А что такого?
— Да ничего. Просто… Странно это как — то. Девятнадцать лет… Общаешься с маленькой девочкой. А у тебя друзья — ровесники есть?
— Нет.
Сергей был шокирован.
— Вообще?..
— Вообще.
— А почему? Если не секрет.
— Не задалось.
— Что значит — “не задалось”?
— То и значит. Нет у меня с ними никаких отношений. Уроды они. Все.
Он тяжело вздохнул.
— Ты ненавидишь весь мир. Правильно?
— А за что его любить?
— Ну… За жизнь. Как — никак.
— Спасибо! Мне такая жизнь не нужна.
— Жизнь это же самый ценный дар. Да, я сейчас говорю полную х…ню. Просто хочу донести до тебя, что не все так х…во, как ты думаешь. Но я вижу, что смысла в этом нет. Все равно я не понимаю, зачем ты общаешься с детьми и почему не хочешь наладить общение со сверстниками.
— Дай закурить. Тогда все объясню.
Он любезно протянул мне сигарету.
— Спасибо. — Я закурила и, выпустив дым, продолжила: — Я не хочу рассказывать все то дерьмо, которое произошло со мной много лет назад. Сейчас не то время и не то место. У меня просто не задались отношения со сверстниками. С самой школы меня гнобили, били, высмеивали и задирали. Потому что что? Правильно! Я нищебродка. В полном смысле этого слова! — меня всю трясло от злости. — Я росла в нищете. Со мной была только мама. Отец меня бросил… Потому что больная. Я ни разу за всю жизнь не видела его воочию. Мать мне говорила, что он постоянно прячется, когда меня видит. Меня отдали в школу… В класс богачей! — я фыркнула. — Меня невзлюбили. Денег с меня не взять. На всякие там подарочки. На зарплату охранникам. То еще времечко!.. И меня начали бить. Никто даже не подумал за меня заступиться. Видите ли, сама виновата!
— И что дальше?
— Я в прошлом году школу окончила. Точнее, я ее бросила. Не выдержала такого отношения. Думаю, пошли — ка вы нах…, однако. И все. Вроде не видно ровесников, значит, все, можно жить спокойно. А в мае месяце они, четверо пацанов, подкатили к магазину. У нас на первом этаже есть магазин. Хлебный. Я там как раз стояла. Они меня увидели и начали посмеиваться. Звали, типа, “давай прокатимся, видишь, какая классная машинка”. Ага, классная… Сраные “Жигули”! Ну, мне девчонки говорят, “подойти, че такого — то, зато прокатишься”. Я им отвечаю, вы че, совсем?! Они меня куда — нибудь в лес отвезут и по кругу пустят!.. Эти уроды вчетвером меня били. Я их рожи надолго запомнила.
Сергей дотронулся до моей руки.
— Успокойся. Это все уже в прошлом.
— Да нифига! Я постоянно их вижу. И жить спокойно не могу! Они ходят, как ни в чем не бывало, а я сижу на долбанном галоперидоле, мне постоянно приходится ездить на комиссии и быть под постоянной опекой матери, потому что, видите ли, я к жизни не приспособлена!
— А ты дееспособна?
— Да!
— Тогда почему бы тебе просто не уйти?
— Куда?! У меня даже денег нет хату снять! А кто меня такую возьмет? Ну кто?!
— Все, угомонись. Не кричи. Я знаю, кто бы тебя взял. Но ты опять не поверишь, — произнес Сергей. — Так что, не будем опять ссориться на пустом месте. Я тебя понял, малышка. Знаешь… Я тут кое о чем подумал… Ты бы не могла дать мне одну вещь? На всякий пожарный.
— Что именно?
Я немного успокоилась, хотя внутри все по — прежнему бурлило.
— Адрес. Где ты живешь. И телефон. Сотовый.
— Хорошо. Записывай.
Сергей достал свой мобильный. Сенсорный.
На вид очень дорогой.
Разблокировал и сказал:
— Говори.
— Новый городок, улица Тухачевского… — назвала номер дома и квартиру.
— Телефон.
— Ага. Сейчас… — я достала телефон из пенала, в котором привезла мне его мама, и открыла. — Восемь девятьсот пятьдесят два… Пишешь? — Сергей кивнул. — Сто шестьдесят шесть… Угум… Восемьдесят один, восемьдесят пять. Все? Записал?
— Да, да.
— А свой не дашь?
— Я позвоню. Просто я никак не могу запомнить свой номер! — Сергей развел руками. — Вот такой я д…еб. Уж простите.
— Ладно. Надеюсь, после сегодняшнего ты не передумаешь насчет отношений…
— Нет. А ты что, боишься, что я от тебя отвернусь?
— Ну да. Если по — честному.
— Ладно. Не переживай. Я вечно твой.
Я усмехнулась.
— Ладно. Заметано.
6
— Ну что, Анастасия батьковна, как настроение? — на следующий день, утром, ко мне подошла Людмила Афанасьевна. Я приветливо улыбнулась. — Слышала, жениха себе нашла? Как хоть зовут — то?
— Сережа.
— Молодец! Будет так и дальше, то скоро тебя выпишут.
— О, спасибо, Людмила Афанасьевна! Я буду стараться! — на радостях пообещала я.
— Ты как, руки больше часто не моешь? Мама твоя пожаловалась. Говорит, каждые пять минут бегает и начинает мочить…
— Так потеют же!
— Ну понятно. Ладно, иди, отдыхай.
Последние события меня очень сильно порадовали: мало того, что мы с Сергеем все — таки смогли найти общий язык и малость поговорить о будущем наших отношений, которые, если честно, свалились на нас, как снежный ком.
— Слушай, я спросила забыть: а сколько лет твоему избраннику? Выглядит — то он очень даже ничего… Молоденький такой, — спросила моя мама, позвонив мне на телефон уже вечером, в тот же день, когда Сергей признался мне в любви.
— Почти сорок. Тридцать девять.
— Ого! А ничего так… Неплохо сохранился, — удивилась мама.
— Ну ты на меня посмотри! Мне девятнадцать, а на вид лет пятнадцать, не больше. Чего удивляешься — то тогда?
— А, ну да, конечно. А он вообще кто? По жизни.
— Заместитель начальника в строительной компании.
Мама присвистнула.
— Ничего так, мужчинка. Повезло тебе.
— Да как сказать… Посмотрим еще!
— Ну ладно. Ничего говорить не буду.
— Не — не. Давай — ка ты там, скажи, что меня ждет. Ты же у нас экстрасенс.
— Ой, да успокойся ты! Я просто говорила тебе из своего собственного опыта!