— Поправка в меморандуме о том, кто должен вести переговоры. Кто на ней настоял — принцесса?
— Нет, Эрин.
— Апостол, гхм, смерти?
— Богини смерти, — уточнил Вяземский.
— И в чём, по-твоему, её интерес в таком поступке?
— Не могу знать, товарищ генерал.
— А если подумать? Ты сейчас эту Эрин знаешь лучше любого из нас, а информация нужна быстро — времени на долгое наблюдение нет.
Сергей задумался.
— Вот кто она вообще такая? — продолжил тем временем Вершинин.
— Чёрная жрица, двенадцатый апостол богини Эмрис, — на автомате произнёс старлей.
— Звучит внушительно… Только что это означает? Кто она — какая-нибудь архижрица Сатаны, бродячая проповедница, шериф или ещё кто?
— Насколько я понял местный культ Смерти — это явно не сатанизм, — произнёс Вяземский. — Скорее он сводится к тому, что все люди смертны и за свои поступки надо отвечать соответственно. Не религия, а скорее философское учение. Даосизм там, или ещё какая махаяна. И Эрин в таком случае не жрица, а что-то вроде Конфуция в юбке… Гхм. И с мечом в руке. Такой вот странствующий проповедник.
— Содержательно, — дёрнул щекой генерал. — Но как это проясняет её мотивы?
— Эрин говорит, что таким образом развлекается. Для местных версия почти идеальная, потому что они считают её бессмертной ведьмой, живущей двенадцать тысяч лет и в одиночку побивающей целые армии…
— Мда, дело ясное, что дело тёмное… И как думаешь, насколько это правда?
— Возраст проверить возможности, естественно нет, а в бою… Насчёт армий, конечно, преувеличивают. Очень преувеличивают. Но Эрин явно сильнее любого обычного человека и голыми руками может человек десять положить. С оружием — и все сто. Это местных — насчёт наших сил ничего сказать не могу. Вряд ли ей по зубам танк, но вот убить пехотинца — для неё почти развлечение.
— А она развлекается?
Упивается ли Эрин своей силой и убийствами? Вряд ли. На одуревшего от крови берсерка в ночном бою она походила мало — боец, опасный и не лишённый куража, но не спятивший маньяк.
— Я бы не сказал… — Сергей чувствовал себя не слишком уютно. Сухой официальный доклад, полный канцеляризма — это его стихия, ровная и привычная. Но генералу явно требовались личные наблюдения, которые ни в каком докладе толком не опишешь. — Она выглядит на двадцать лет и ведёт себя на двадцать лет. Когда — весело, когда — серьёзно. Больше весело, конечно — даже когда, гм, рубит врагов. Что ещё сказать-то? Я ж её знаю всего один день, товарищ генерал.
— А говоришь так, будто этот день длится уже не первую неделю… Хорошо, с этой Эрин ещё разберёмся. С прочими бабами вроде бы тоже… А что вообще можешь сказать по местному населению? Настрой, отношение, мнения. До социологических опросов ещё далеко, а ты ж у нас разведка — тебе глазастым и наблюдательным по должности положено быть.
— Население настроено достаточно лояльно.
— Серьёзно? После того, как мы артиллерией размазали тысячи их сограждан по окрестным полям?
— Серьёзно. Эти сограждане и между собой режутся с неменьшим азартом. Война, в том числе между теми же феодалами — здесь, кажется, вполне привычное явление, — Вяземский слегка усмехнулся. — Для некоторых мы сейчас — просто ещё одни союзные варвары, а для некоторых — так даже и вовсе свита апостола смерти. Дикая охота, так сказать. Эрин знают, нас — нет, поэтому в глазах местных это не она с нами, а как бы мы при ней получаемся. Вообще, она вроде как в ознакомительных целях решила к нам присоединиться, а вот та же Ливия желает служить официально. Думаю, можно и просто рекрутов из местных завербовать, если возникнет потребность. Хотя, того факта, что мы покрошили несколько десятков тысяч их граждан и правда так просто со счетов списать не выйдет…
— Кстати, это же Империя — монархия, то есть. И вокруг графы-бароны. А у нас республика… На словах хотя бы. И как на это реагируют?
— Совершенно спокойно, товарищ генерал. Повторюсь — это всё-таки Рим. Насколько узнал, даже здесь в Новориме были продолжительные республиканские периоды. Так что для местных наш строй может и архаика, но не дикость. Я бы вообще сказал, что при слове «республика» у местных в глазах появляется ностальгия, как у нас при слове «СССР».
— Любопытная мысль, — усмехнулся Вершинин. — Кстати, какие-нибудь артефакты встречались?
— Виноват, товарищ генерал?.. — Сергей подумал, что ослышался. — Артефакты? Магические?
— Магические артефакты — это просто и понятно. Эскалибуры всякие, кольца всевластья и прочие посохи… За этим тоже, кстати посматривай, но я вообще-то не об этом, а о чём-то из нашего мира — машинах, винтовках, самолётах… Даже солдатский ремень, кирзовые сапоги и алюминиевая ложка. Короче, любая вещь, нехарактерная для наблюдаемого уровня цивилизации и науки.