Этого не могло быть.
Он бы услышал.
Раздался бы крик о помощи.
Но затем Линь Бао подумал о том, что они направляются на запад, полностью задействовав свои стелс-технологии, сохраняя дисциплину отключения связи. Будучи студентом-историком, он вспомнил американский корабль "Индианаполис", который затонул в Филиппинском море почти сто лет назад, потопленный торпедой, выпущенной с японской подводной лодки; американцам потребовалось четыре дня, чтобы понять, что произошло.
Линь Бао продолжал внимательно наблюдать, его глаза не мигали.
Пилот, который рассказывал фрагменты прямой трансляции, объяснил, что она должна держаться на расстоянии. Вторичные взрывы мешали ей подойти ближе. Ее самолет затрясся в турбулентном воздухе. Затем, сквозь разрыв в дыму, Линь Бао увидел это. Знакомый наклон его носа, пологая арка там, где лежал якорь: его старый корабль "Чжэн Хэ".
Она была объята пламенем, сильно накренившись на правый борт.
Ведущий новостей все еще не понимал, на что он смотрит. Он прокручивал свою передачу, выдвигая вместе со своим коллегой гипотезы относительно того, что могут означать весь этот дым и огонь в море. Линь Бао, однако, уже встал со своего места, вышел за дверь и направился обратно в министерство. Он забыл выключить телевизор.
Час спустя, когда его дочь перезвонила ему, он был недоступен, чтобы ответить.
Это была вторая поездка Чоудхури в Министерство обороны за последние несколько недель. Его первая поездка оказалась насыщенной событиями в плане знакомства. За обедом Чоудхури встретился с самим министром обороны, начальником штаба вооруженных сил и обширной свитой штабных офицеров. Сидя за овальным столом в личной столовой министра, каждый из них выразил свои соболезнования в связи с “зверствами в Галвестоне и Сан-Диего”. Никто из них не знал ни о бывшей жене Чоудхури, ни о его недавно оставшейся без матери дочери, поэтому эти соболезнования казались безличными, как теоретическое выражение сочувствия одной нации другой. На той первой встрече никто не сказал ничего существенного; это послужило началом диалога.
Теперь Патель во второй раз отозвал своего племянника в министерство. Их встретила охрана внизу. Несмотря на то, что Патель был на пенсии, у него был значок, который значил его как постоянного сотрудника, что позволяло ему приходить и уходить, когда ему заблагорассудится. Когда Патель прибыл, он встал перед линией безопасности, и ему быстро вручили бейдж посетителя для его племянника. Бдительный солдат в военной форме в белых перчатках пропустил их через турникет.
Патель шел быстрым шагом, а Чоудхури плелся на полшага позади. В отличие от предыдущего дня, когда они шли по длинному коридору к кабинетам высокопоставленных чиновников министерства на верхнем этаже, Патель повел Чоудхури вниз, в подвал. С его низкими потолками и мерцающими галогеновыми лампами это была обитель мелкого чиновничества. В конце концов они оказались в небольшой столовой. — Позволь мне угостить тебя чашкой чая, — сказал его дядя.
Чоудхури последовал за ним внутрь. Там было всего три столика, и каждый пустовал. Патель объяснил, что женщина за кассовым аппаратом была вдовой давно ушедшего на пенсию солдата-мученика. Патель расплатился, бросил несколько лишних монет в ее банку для чаевых и одарил пожилую вдову своей самой приветливой улыбкой.
— Я надеялся, что мы могли бы поговорить неофициально, — начал Патель, когда они сели. — Когда я привел вас сюда на прошлой неделе для встречи с министром обороны и начальником генштаба, это было сделано для того, чтобы донести до вас, что я говорю от имени самых высокопоставленных лиц нашего правительства. Понял?
Чоудхури кивнул. Он не совсем понимал, почему его выбрали в качестве вместилища того послания, которое, казалось, собирался передать его дядя. Почему это не было сделано по официальным каналам, через посла или даже какого-нибудь младшего сотрудника посольства? Словно предвидя эти опасения, его дядя объяснил: — В вашем правительстве определенные стороны сильно заинтересованы в эскалации. Они будут сознательно неверно истолковывать наши действия. Из-за этого для вас важно четко донести как то, что мы сделали, так и то, что мы готовы сделать .
Чоудхури внимательно посмотрел на своего дядю. — Под ‘определенными сторонами’, кого вы имеете в виду?
— Я полагаю, вы знаете, кого я имею в виду, — ответил Патель.
— Умник? — тихо спросил Чоудхури.
Патель не подтвердил и не опроверг догадку Чоудхури. Он сделал еще один глоток чая, прежде чем объяснить: — Наше правительство, особенно руководство в этом здании, не выбирает чью-либо сторону. Мы не поддерживаем Пекин. И мы не поддерживаем Вашингтон. Мы ни с кем не состоим в союзе. Мы поддерживаем деэскалацию. Ты понимаешь?
Чоудхури кивнул.
— Хорошо, — добавил Патель. — Потому что то, что я собираюсь вам показать, может сбить с толку ваших сотрудников национальной безопасности. — Из кармана Патель достал свой государственный сотовый телефон. Он начал прокручивать серию фотографий, сделанных вдоль поверхности океана, с волнами, вздымающимися в нижней части кадра. Поверх каждого изображения была наложена сетка, как от прицела, с перекрестными осями X и Y, разделяющими ее ширину и длину пополам. По мере того как Патель прокручивал каждую картинку, корабль на горизонте приближался, пока Чоудхури не смог отчетливо разглядеть авианосец. Патель остановился на мгновение, еще раз взглянул на своего племянника, а затем переключился на следующую фотографию …
Ад дыма и пламени скрыл и поглотил носитель.
Патель быстро пролистал следующие фотографии, как если бы каждая была изображением в книжке-книжке, оживляя горящий авианосец, когда он скользил под волнами. Когда его дядя дошел до последней фотографии, на которой было изображено спокойное и всепоглощающее море, снова успокоившееся, он изложил словами то, чему Чоудхури был свидетелем. — Это фотографии в перископ с одной из наших модернизированных дизель-электрических подводных лодок класса "Кальвари". Их модифицированная двигательная установка обеспечивает им практически неограниченную дальность полета, равную любой из ваших атомных подводных лодок. Мы использовали один из них, чтобы потопить ”Чжэн Хэ".
Как и обещал его дядя, Чоудхури был озадачен. — Вы потопили ”Чжэн Хэ"… Но вы не вступаете в союз с Соединенными Штатами?"
— Правильно, — сказал Патель. — Наши интересы заключаются в деэскалации этого конфликта. Если ваше правительство предпримет какие-либо ответные действия за Галвестон или Сан-Диего, следующим мы потопим не китайский корабль, а американский. — Патель подарил своему племяннику другое изображение — карту, на которой было показано приблизительное расположение индийских военно-морских сил в Южно-Китайском море и вокруг него. — И, как вы увидите, это не пустая угроза.
Карта Пателя казалась Чоудхури невозможной. Если быть точным, это означало, что десятки индийских военных кораблей проникли в Южно-Китайское море незамеченными, что представляет собой грубую недооценку его собственной страной скрытных маскировочных и кибернетических возможностей Индии. Мысли Чоудхури переключились на пару дней назад, как его дядя узнал о Enterprise получении "Энтерпрайзом" приказа о запуске против материковой части Китая. Он все больше убеждался, что Патель знал об этом благодаря переписке Чоудхури по электронной почте с Хендриксоном. Если индийцы обладали достаточной изощренностью, чтобы взломать современную систему зашифрованной электронной почты, не было ли также вероятно, что они обладали изощренностью, чтобы тайно разместить свой флот между "Энтерпрайзом" и материковой частью Китая?
— Наш военный атташе посетил Белый дом и показал эти фотографии вашему советнику по национальной безопасности …
— И что? — Спросил Чоудхури у своего дяди.
— Его поблагодарили и вывели из здания.
Чоудхури кивнул.
— Я полагаю, что ваш мистер Уискарвер никогда не передавал эти материалы или новости о визите нашего атташе кому-либо еще в администрации. Я также убежден, что ваш мистер Уискарвер не намерен излагать вашему президенту нюансы позиции нашего правительства .
— Ваши убеждения, вероятно, верны, — ответил Чоудхури. — Так зачем ты мне это рассказываешь?