Вот так она и исчезла.
Горе, которое испытывал Чоудхури, было вызвано не ее потерей - у них едва ли были отношения. Это было для его дочери —их дочери. Сколько раз за эти годы он втайне надеялся, что Саманта, его стойкий противник, может исчезнуть таким образом? Погиб в авиакатастрофе. Сгорел в огне. Погиб в автокатастрофе. Он, по своей вине, лелеял такие фантазии. Однако, если бы любая из этих фантазий оказалась правдой, Ашни осталась бы без матери. И теперь, когда Саманты не стало, его чувство вины было таким острым, как будто он сам убил ее. На самом деле, он не мог до конца убедить себя, что это не так.
Когда он прибыл в посольство, там было устрашающе тихо. Он ожидал обнаружить бурную деятельность, поскольку посол отреагировал на этот кризис. Вместо этого залы были в основном пусты. Тут и там группки сотрудников собирались вокруг той или иной кабинки. По приглушенным тонам разговоров Чоудхури предположил, что обитатели кабинок потеряли близкого человека во время нападения. В остальном настроение было ошеломленное молчанием.
Чоудхури закрыл дверь во временный кабинет, который ему выделили. Хотя он не хотел этого признавать, он тоже был ошеломлен. Войдя в свою электронную почту, он надеялся найти что-нибудь, что могло бы привести его в чувство. В верхней части его почтового ящика было сообщение от Хендриксона. Строка темы была пустой, и хотя они общались по секретной системе, текст был загадочным: "Наши приказы прибыли". Что ты слышал? — Бант
Чоудхури знал, что эти приказы предназначались для контрудара, возглавляемого "Энтерпрайзом". Это было бы направлено против материковой части Китая. Дни непрямых ударов — по электросетям или спорным территориям, таким как Тайвань, — прошли. Контрудар будет следовать этой схеме эскалации. Чжаньцзян привел к Сан-Диего и Галвестону, поэтому следующим логическим шагом после разрушения двух американских городов было бы уничтожение трех китайских. Единственный вопрос заключался в том, какие города, деталь, которую Хендриксон, без сомнения, получил в недавно поступивших "заказах.
Пока Чоудхури сидел перед экраном, пытаясь придумать ответ, зазвонил его мобильный телефон.
Это был его дядя. — Наш иранский друг только что ушел.
— Куда именно?
— Домой, — сказал Патель. — Вы в посольстве?
Чоудхури сказал ему, что да.
— Там ничего не добьешься, — сказал его дядя. — Я направляюсь в Министерство обороны. Пойдем — встретимся.
Чоудхури выразил нерешительный протест; он находился в Нью-Дели не с официальной дипломатической миссией, а встреча в Министерстве обороны нарушала множество протоколов; сначала ему нужно было получить соответствующие разрешения. Его дядя выслушал, или, по крайней мере, на другом конце линии воцарилась тишина, прежде чем он сказал: — Сандип, мы знаем, что у "Энтерпрайза" есть приказы на запуск … и я знаю о матери Ашни. За это я прошу прощения; мы можем сказать ей это вместе, если хочешь. Но сначала нам нужно, чтобы вы пришли в Министерство обороны.
Чоудхури выглянул в окно, на пустые коридоры посольства. Он знал, что его дядя был прав. Здесь ничего не должно было произойти, или, по крайней мере, ничего такого, что могло бы предотвратить контрудар "Энтерпрайза". Мы уничтожим три их города ради наших двух. И что тогда? Они уберут четверых наших. Затем мы убираем еще пять. Затем приходит оружие судного дня…. Он чувствовал, как его лояльность меняется не от одной нации к другой, а между теми, кто хотел предотвратить эскалацию, и теми, кто верил, что победа, что бы это ни значило, может существовать в этом спектре разрушений. Получение соответствующих разрешений на посещение Министерства обороны внезапно показалось неуместным. Ему все больше казалось, что он предан не какому-либо правительству, а тому, кто сможет обратить вспять этот цикл уничтожения.
— Хорошо, — сказал Чоудхури, возвращаясь к своему столу. — Я буду там через тридцать минут.
Его дядя повесил трубку.
Чоудхури не мог не задаться вопросом, откуда индийцы узнали, что "Энтерпрайз" получил их приказ о запуске. Это могло быть множество перехватов, сделанных их разведывательными службами, но Чоудхури подозревал, что они перехватили его переписку с Хендриксоном. Если это так, то их способность взломать его секретную электронную почту продемонстрировала уровень кибернетической изощренности, превосходящий тот, на который он и его страна ранее считали их способными. Когда Чоудхури готовил свой ответ Хендриксону, теперь он делал это, зная, что его могут читать другие. В ответ на вопрос, что вы слышите? он писал: "индийцы могут что-нибудь предпринять.