3
– Это не корабль, – убежденно произнес Ярак. Он повернулся к старому Ваамчо, рядом с которым приплясывал от волнения Айвам, и повторил:
– Это не корабль.
Ваамчо и сам понимал, что это не корабль. Высокий и неуклюжий, на толстых ногах, уходящих в море, с огромным белым шаром сверху, это никак не мог быть корабль. Однако он плыл. Плыл сюда.
– Что будем делать, Ярак? – спросил Ваамчо.
– Надо собрать всех. Он еще далеко. Может быть, он совсем сюда не приплывет. Зачем мы ему нужны? А может быть, это тангитаны вернулись, и все теперь наладится и станет, как раньше было.
– У тангитанов не было таких кораблей, – осторожно заметил Айвам.
– А теперь, может быть, есть. Откуда нам знать, Айвам?
– Соберем всех, – согласился Ваамчо. – Беги, Айвам, позови остальных. И Эттыне позови, пусть он спросит у моря.
Айвам кивнул и побежал к стойбищу, смешно перепрыгивая через камни. Жалко, нет начальника Отке, подумал старик. Отке бы сразу сообразил, что делать. Но Отке уже двадцать лет как уехал и возвращаться не стал…
– Кажется, они плывут сюда на лодке, – сказал Ярак. – Смотри, Ваамчо.
Старик посмотрел.
– Да, это маленький корабль, – подтвердил он. – Наверное, большой корабль с ногами не может подойти близко к берегу.
– Катер. Я думаю, большой корабль боится мертвой лодки, – сказал Ярак. – А значит, это не тангитаны.
– А кто же?
– Может быть, враги тангитанов. Американы.
– Такое может быть, – согласился Ваамчо. Он помнил американских ученых, которые вместе с русскими прилетали в стойбище на вертолете очень давно, до войны. Американы были такие же с виду, как и русские, только говорили непонятно и мало пили водку и спирт, чего Ваамчо понять не мог и сразу решил, что это не очень хорошие люди – ведь только не очень хорошие люди отказываются пить водку и спирт, когда им предлагают. Еще Ваамчо помнил, что у одного американа было совсем черное лицо. Он еще подумал, что американ шибко долго сидел на солнце или попал в огонь костра, но начальник Отке объяснил, что у американов такие тоже есть, и черные лица у них от рождения. Тогда Ваамчо окончательно убедился, что американы – не очень хорошие люди, да и не совсем люди, потому что черное лицо может быть разве что у кэле, а не у обычного человека.
Потом американы затеяли воевать с тангитанами, и хорошая жизнь для стойбища совсем закончилась. Перестали прилетать вертолеты, начальник Отке уехал, а потом сделалось страшное – евражки с пятью ногами, рыба, какой раньше никто не ловил, а на моржа и подавно никто ходить уже не мог.
– Американы – это плохо, – сказал Ваамчо. – Прогоним их?
– Мы их должны хорошо встретить, это гости, – возразил Ярак. – Сейчас люди придут, и решим, что делать.
Люди уже шли от яранг, потому что Айвам быстро сбегал. Все шли, только Экетамына с братьями не было, потому что они уехали на охоту. Зато пришел Еыргын, и Нутенкеу, и Манэ, и Амос с Анкалканом, и женщины все тоже пришли, и дети. Даже Эчавто, который родился с одним глазом посреди лба и совсем без носа, ковылял позади остальных. Зато Айвам бежал впереди и, постоянно оглядываясь, что-то объяснял, показывая рукой в сторону моря. Не было только шамана.
Катер тем временем приближался, и Ваамчо понял, что не такой уж он и маленький. Серо-стального цвета, с небольшой пушкой со щитом, ощетинившийся антеннами и какими-то железными прутьями и палками, катер выглядел враждебным и неуместным. Старик подумал, что такой пригодился бы – можно, наверное, на нем до Энурмино доплыть. Только что там делать, в Энурмино – говорят, ушли все оттуда, нельзя стало там жить.
– Флаг не американский, – сказал Ярак. Ему хорошо, подумал Ваамчо, глаза молодые, далеко видит. Хотя какой такой флаг у американов, старик все равно не знал.
– А чей? – спросил он.
– Синий какой-то… – сказал Ярак. – Стой тут, поговори с людьми, а я к себе побегу.
И Ярак заторопился в сторону своего дома, единственного в стойбище, сделанного из дерева. Старый Ваамчо знал, для чего бежит Ярак. Только у него из всех жителей стойбища хранился русский автомат. Его принес с собой солдат, приползший через горы из тундры. Солдат умирал, но успел рассказать, что он пришел с секретной точки, и там тоже все умерли. Солдата похоронили, а автомат забрал Ярак, потому что другие все равно не знали, что с ним делать – это ведь не ружье.
Ваамчо покивал, потому что Ярак делал все правильно, и повернулся обратно к морю. Теперь и он видел, что флаг на маленьком корабле с пушкой – синий.
4
Синее полотнище с изображением Большой Медведицы и Полярной звезды – флаг почившей ныне в бозе Республики Аляска – билось на ветру. Лейтенант Херрин – коммандер про это не знал – прекрасно был осведомлен насчет погибшей экспедиции в Барроу, потому что там погиб его отец. Среди местных оказался престарелый ветеран Вьетнама, который организовал оборону по всем правилам и заманил прибывших в ловушку. Впрочем, Херрину и самому приходилось участвовать в подобных акциях, когда они нападали на деревеньки алеутов с целью «правительственной экспроприации» – так назывался беззастенчивый грабеж.
Берег приближался, и лейтенант уже понял, что субмарина давно покинута и вряд ли боеспособна. А вот что случилось с экипажем, ему еще предстояло узнать. Если за прибрежными камнями притаились русские моряки с пулеметами и автоматами, команде катера не поздоровится.
– Я думаю, все пройдет гладко, лейтенант, – сказал главстаршина Брин. Он, наверное, чувствовал беспокойство своего чернокожего командира.
– Эскимоски бывают даже очень ничего в постели, – добавил один из морских пехотинцев, Каупервуд. – Правда, воняют рыбой, но к этому быстро привыкаешь.
– Прекратить разговоры! – велел Брин. Каупервуд с ухмылкой пожал плечами.
Херрин поднес к глазам бинокль.
Туземцы толпились на берегу, и среди них не было видно людей с оружием. Впрочем, нет – вот бежит один с автоматом Калашникова в руках…
– Кажется, все в порядке, – пробормотал лейтенант.
– Да, сэр, – согласился с ним Брин. – Нас ожидает торжественная встреча. На засаду непохоже, там даже негде толком спрятаться.
Катер снизил скорость, Херрин пробрался на нос и приветственно замахал руками в воздухе. С берега несмело ответил сначала один туземец, потом второй…
– Они рады, – констатировал Бродски.
Катер скрежетнул днищем о камни и остановился. Из рубки вылез Девлин, инженер из технической обслуги станции, который знал русский язык.
– Девлин, Бродски, Джеллико – со мной, Брин, вы остаетесь за старшего, если что – действуйте по обстановке, – приказал лейтенант и спрыгнул в холодную воду. За ним последовали остальные. На самой линии прибоя Херрин поскользнулся, и кто-то из туземцев услужливо подхватил его за локоть.
– Спасибо, – поблагодарил лейтенант.
Местные встали полукругом. Херрин оглядел их лоснящиеся лица с узкими глазами, одежды из шкур и понял, что никакого экипажа русской субмарины здесь нет.
– Мы – представители военно-морских сил Республики Аляска, – начал он не спеша, чтобы Девлину было удобнее переводить. Никакой Республики Аляска уже не существовало, но лейтенант надеялся, что господь простит ему эту ложь. – Мы пришли к вам с миром. Можно ли нам высадиться на этом берегу? Мы готовы покупать у вас продукты и оказывать вам различную помощь, в том числе медицинскую.
Туземец с автоматом выступил вперед и что-то спросил.
– Он интересуется, сколько вас, – перевел Девлин.
– Скажите, что нас много. Корабль большой, и мы хотели бы основать свое поселение здесь, неподалеку.
– Это не ваша земля. Почему вы уплыли с вашей земли?
– Наш корабль – научная станция, – пояснил лейтенант, понимая, что радиофизика здесь неуместна. – Ученые люди, изучают море, небо…
– Изучайте у себя дома, – безучастно сказал туземец с автоматом. – Мы хорошо живем на нашей земле, а вы живите на своей.
Судя по виду местных, жили они не так уж и замечательно, как говорил их вождь, если это был именно вождь. На уродливого ребенка, явно ставшего жертвой мутаций, лейтенант Херрин старался не смотреть. Кстати, подумал он, не забыть доложить коммандеру – видимо, здесь не такая уж чистая территория, как они предполагали.