И все же случались нетривиальные проги, работающие, грубо говоря, бесчеловечно. Взять хоть дикие искины, населяющие тёмные уголки Сети. Басс не занимался ими всерьёз, но знал, что в борьбе за ресурсы эти паразиты умудряются вырабатывать очень непростые алгоритмы выживания.
Персональная шкурка Саймона не могла сама стать диким искином. Но могла запустить непростую прогу в качестве «последней воли». Около года назад Бассу довелось ставить такую примочку по заказу одного лорда-психа из Британии-4. Лорд хотел, чтоб его смокинг после похорон хозяина заполнил водой ров вокруг фамильного замка, поднял мосты, включил защитное поле и перевёл всех роботов в состояние глухой обороны от любых посетителей. Работа была оплачена по-королевски, но c тех пор Басс ни разу не был в Британии-4. В конце концов, у всех профессий есть свои суеверия.
Если саймоновский искин после смерти хозяина действовал так же — к примеру, вызвал пару неоргов для охраны могилы — дело было несложное. Хуже, если шкурку действительно захватил новый хозяин-взломщик. Люди со свёрнутыми мозгами бывают умны, как Баги… и непредсказуемы, как Баги. Басс знавал одного непризнанного гения, угробившего марсианский проект EAA из-за чашечки кофе, которую ему принесли через полчаса после заказа. Дело было как раз в день запуска, и официант не скрывал, что в такой исторический день его мало интересует плохо подстриженный посетитель со старинным карманным компом. Та самая мелочь, которую потом называют «человеческим фактором». Очень правильный термин, если вдуматься.
Вот и этот сбесившийся Ангел-хранитель — очень уж не хотелось бы… Но с другой стороны, зачем искину мыло и салфетки? А с новым хозяином это вполне объяснимо — парень помешан на чистоте. Стерильная одежда, экологически чистая жратва, постоянно включённый воздушный фильтр в носоглотке… Да, типичный заскок для гениального скриптуна.
— А на танке туда можно въехать?
— На танке?! Наверняка, кхе-кхе… — Марек даже слегка подавился от неожиданного вопроса, но тут же вновь надел маску ленивого шутника. — А ещё проще сжечь этот «алеф» со спутника «микроволновкой». Вроде как молния ударила. Потом восстановить искин по бэкапным копиям и снова подключить. Делов на полчаса.
— Что мешает?
— Выборы мэра в конце недели. Точнее, перевыборы.
— И что?
— И то! У нас тихий город. Экологически чистый. Почти курорт! — Испачканный соусом подбородок Марека вздёрнулся так, словно сам он был если не мэром, то по крайней мере её родственником. — Кроме нескольких дремль-студий и этого главного саймоновского кладбища, у нас нет ни Бага особенного. Ну разве что рестораны ещё…
— И скромные дантисты.
— Именно. Но тут даже мои пломбы не помогут. Танки и спутники надо согласовывать с военными, с ГОБом. Не миновать огласки! Пресса сразу начнёт ковырять. А у них в ГОБе больше информаторов, чем у самого ГОБа в правительстве. На завтрак они подадут пару скромных яблочек, что-нибудь вроде «ЧП в Эдеме» или «Молчание искинят». К ланчу, наоборот, выварят из мухи слона — «Ядерная бомба упала на кладбище великих гуманистов» и все такое. Но это ещё мелкий закусон, работа журискинов. А вот потом за дело возьмутся люди. Кулинары высшего класса, которым не за еду платят, а за подачу. И на обед пойдут такие деваляи, что только рот разевай: «Мать города мстит даже мёртвым», «Могилы слишком много знали», «Кувшинка пахнет серой»…
— А сейчас никто не знает? — удивился Басс.
— Только спецы мэра. Аварийный радиоколпак и новая внешняя охрана — это все они. Входящие запросы переведены на автоответчик, который говорит «Рай закрыт на проветривание» или что-то в этом духе. Такое иногда бывает — спутник новый подключают, или перед похоронами какого-нибудь особо острого перца. Им осталось два дня продержать это в тайне, после выборов уже все равно будет. А пока даже полиция не знает.
— Зато знает один скромный дантист, который сделал половине города новые зубы. Неужто и мэру пломбы с секретом поставил? — усмехнулся Басс.
— Обижаешь! У меня есть источники понадёжней, я же за кладбищами специально слежу. А мэр сама здесь была вчера. Сначала сделала вид, что прилетела в архив…
Марек кивнул в сторону улицы. Бывшее здание мэрии. Вход с розово-жёлтыми колоннами по бокам, широкая лестница, сбегающая на площадь с дельфином-фонтанчиком в центре. Все это античное безобразие располагалось через дорогу, прямо напротив бывшего банка, где располагался ресторан Марека. Басс снова поёжился от ощущения, что сидит на виду у всех. Интересно, охрана мэра видела, что тут ресторан, или для них это тоже бетонная стена?
— Я-то сразу въехал, чего эта старая волкошка сюда припёрлась, — продолжал Марек. — В архиве минут десять покрутилась, а потом сразу ко мне. Вроде как мимо проходила, заодно решила пообедать. Она, видишь ли, была большой подругой моей мамочки, и теперь мне приходится финансировать её избирательную кампанию. Она и пришла посоветоваться. Намекнула, что если бы я знал, как уладить это дело с кладбищем, то её люди пропустили бы туда моих людей без проблем. А в случае успеха город отблагодарил бы патриотов. Мне эта благодарность, знаешь — как роботу майонез. Другое дело, заполучить ещё одно кладбище. Особенно саймоновский «алеф». Идеальная возможность.
Басс хотел было съязвить, что при таком раскладе ему выгоднее получить заказ от самой мэрши. Увы, это было не так, и Марек знал это. Пришлось бы иметь дело с командой, где и без того достаточно умников. Им не нужен конкурент, но они с радостью согласятся не мочить его сразу — чтобы замочить после того, как он сделает работу за них. Причём стрелять будут не металлическими иглами, а «ледяной крошкой», от которой никаких следов не остаётся. Полиция найдёт и скажет — ай-яй-яй, больное сердце, сосудик лопнул.
— Надо бы пару-тройку полифемов… — задумчиво проговорил он. — Хотя, если там сильная глушилка, толку от них мало. Биоботов каких-нибудь неплохо бы. Людей ты мне конечно не дашь?
Марек развёл руками:
— Только технику. Оружие тоже могу. О, сейчас я тебе покажу кое-что…
Он хлопнул в ладоши, и рядом возник низенький азиат с лицом мумифицированной мартышки. Марек кивнул на стол. Кореец ловко, одним жестом подхватил всю грязную посуду и собирался идти, но Марек удержал его и повернулся к Бассу.
— Что пьём?
— Молоко. — Басс взял салфетку и вытер со скальпеля каплю кетчупа. — Если ты ещё не начал подмешивать к нему тот же компонент, что к пиву.
— Баг с тобой, уж своим-то я вообще ничего не подмешиваю! — Марек сделал фальшиво-опечаленное лицо. — Вонг, два молока. И мой акел принеси.
Сморщенный азиат кивнул и пошёл к кухне.
— И ещё, Вонг.
Кореец остановился.
— Мой друг Василиск — талантливый нейрохирург… — Марек показал глазами на Басса.
Кореец покосился, кивнул.
— …и он отрежет тебе голову, если ты опять принесёшь ему посуду с этой психотропной рекламой.
Снова спокойный, молчаливый кивок. Либо ему каждый день отрезают голову, либо он никогда не повторяется, заключил Басс.
Исчезнувший на миг Вонг снова стоял рядом. Стаканы с молоком он поставил на стол абсолютно симметрично. Марек тем временем схватил с его подноса крупный золотой крест.
— Угадай загадку, Василь. Есть нация, достигшая совершенства в трех вещах: оружие, алкоголь, и женщина, внутри которой спрятана другая женщина.
— Если бы такое государство существовало, оно до сих пор сохраняло бы мировое господство. Может даже захватило бы Марс.
— Точно! Только для мирового господства этим крутонам нужна ещё одна мелочь. Надо уметь смешивать коктейли, чтоб похмелье не замучило. А они не умеют. Потому их и зовут «rasseyane». Отец как-то объяснял мне, что это слово означает человека, который плохо концентрируется и все путает. Но водка и матрёшки у них по-прежнему в норме. И вот эти игрушки тоже.