– Я вспомнил твоего тьютора. Он прекрасно анализировал то, что уже произошло, а прогнозы делал?
– В истории, как и в политике, все взаимосвязано. Дэвид подчеркивал, что у любого события или явления всегда есть причина и всегда будет следствие. Прогнозами он не занимался, по крайней мере, в общении со мной. Но тенденции всегда или почти всегда понятны, и потому вероятные последствия тоже можно предполагать. Ты ведь просчитываешь ситуации, с которыми можно столкнуться, основываясь на доступной информации и закономерностях поведения предполагаемых участников.
– И ты говоришь красиво. Но здесь конкретные обстоятельства и понятные задачи.
– Различия не всегда очевидны. Как ты думаешь, голый и обнаженный – одно и то же?
– Пожалуй, да. А это не так?
– Не совсем. Есть нюансы. Слово и понятие «голый» в первую очередь свидетельствует об отсутствии одежды. А «обнаженный» – скорее, о том, что тело лишено покровов, открыто взору. Разница, на первый взгляд, умозрительная, можно игнорировать, но она есть. Так и то, что представляется понятным и бесспорным, может оказаться иным, более сложным или, наоборот, простым. Здесь филология переплетается с философией.
– Ну, ты, брат, даешь. Давай, учи, как жить дальше.
– Как жить дальше, я знаю. А вот, как нам быть дальше – знаешь ты. И здесь, как видишь, есть разница. Продолжать не буду, а то уже ты посчитаешь меня занудой.
– Стоп. А ведь и то правда, что водка развязывает язык. Пара-другая рюмок, а сколько узнал интересного.
– Важно, что она не лишает чувства юмора, особенно, когда очень хорошая. А если повторить?
Оба расхохотались так громко, что официантка с барменом застыли, глядя на братьев из-за стойки. Не переставая смеяться, Пит жестом показал, что все в порядке. Через пару минут девушка подошла и поинтересовалась, не нужно ли еще чего. Пит поблагодарил ее и попросил включить ланч и выпивку в его счет.
В хорошем расположении духа братья отправились в номер Алекса.
– Знаешь, Алекс, мне вдруг стало не по себе от мысли, что мы не можем просто обняться из опасения быть неправильно понятыми. Это чудовищно. Все зашло чересчур далеко. Ты слишком долго был там, где это не ощущается так остро.
– Хорошего мало.
– Даже хуже, чем ты думаешь. В глаза не бросается, но люди уже совсем не те. На лицах не написано, что в головах. Выглядят нормально, но нормальных почти не осталось. Приходишь к кому-то и невольно начинаешь гадать.
– Когда то, что противоречит здравому смыслу и законам природы, не только узаконено, но и считается естественным и единственно возможным, чего еще ждать?
– Опять красиво сказано, старик. Тоска. Выросли поколения, о другой жизни не имеющие представления. Они думают, что так везде, что только так может и должно быть.
– В этом весь фокус. Главная задача любой власти – внушить людям, что все нормально, что они живут не хуже других, а если некоторые хуже, то только временно, пока не станут жить лучше. А дальше можешь добавить про то, что каждый народ заслуживает и так далее. Это так и есть.
– Значит, шансов нет. Особенно, когда большинство довольно. Здесь лишь такие, как мы, да наши родители, знают, какой была Америка относительно недавно, что ее история не ограничивается несколькими десятилетиями. Все, что было до 2030-х, объявлено эпохой невежества, сексуального бесправия и нравственного вырождения. Какая-нибудь пара десятилетий, и из памяти вычеркнуты сотни лет.
– Не пара. Новую, правильную историю Америки «цветные» начали писать сразу после прихода к власти. Делали это упорно и умело. Вчерашние извращенцы и презираемые обществом изгои, вернее, возглавившие их движение лидеры, заявили о себе в полный голос. О том, что в Америке сексуальные меньшинства никто не притеснял, и чувствовали они себя вполне свободно, забыли напрочь.
– Я с таким отношением точно не встречался.
– Поскольку стариков просвещать было бессмысленно, главное внимание уделили детям. Ничего нового. Отработанный авторитарными режимами прием.
– Ну, ты даешь! Тебе бы лекции читать. В школе программы были, и правда облегченные, особо напрягаться не приходилось.
– Правильно. Это и был переходный период, из учебников убирали все, что напоминало о прошлой жизни в этой стране, а о других странах и подавно. Их вроде и не существует. А тебя, кроме электроники, тогда ничего не интересовало.
– Да, учеба не напрягала, но я думал, так всегда было.
– Я и сам этому значения не придавал. Но помню, что мой класс был последним, когда мы учились и праздновали выпускной вместе с девчонками. В следующем году ввели раздельное обучение в начальной школе, в средней появился обязательный курс правильного сексуального воспитания, в колледжах – и то, и другое сразу. Дома воспитание довершали однополые родители, и такая система оказалась эффективной.