– Справлюсь.
Я не понял, врет он или нет, поддержит меня огнем или сразу задаст стрекача… Сергей и сам пока в точности не знал.
Часовой на барже все-таки был… Но нарушал устав караульной службы самым хамским образом. Притаился в закутке за каким-то механизмом и одиноко трапезничал: поедал жареную птицу, разрывая ее руками, временами отхлебывая из бутылки самогон, настоянный на морошке…
Учуяв и его, и нюансы его занятий, я неслышно приблизился. Мой неожиданно возникший силуэт породил сразу несколько движений: разгильдяй попытался вскочить, попытался задвинуть ногой бутылку в густую тень… Не иначе как принял меня за свое бандитское начальство.
Лишь блеснувшее лезвие ножа заставило его потянуться к оружию. Не успел, захрипел, согнулся… Пряный запах свежей крови ударил по ноздрям.
Первый готов.
Его автомат я закинул за спину, запасные рожки распихал по карманам. Пригодятся, но позже. Сейчас надо поработать ножом, ни к чему поднимать тревогу до срока.
… К тому времени, когда я заглянул в самую большую надстройку, счет дошел до семи. Суперменских подвигов не потребовалось. Пришлось выполнить тупую мясницкую работу, противники были в лежку пьяны.
В надстройке пили и развлекались более устойчивые к алкоголю организмы. Попробовал их сосчитать, но сбился. Больше десятка навскидку. Ножом не обойтись, хотя и эти успели нарезаться… Я взялся за автомат, от души надеясь, что раздолбайство часового относилось только к выпивке на посту, не к уходу за оружием.
Пили они за большим столом, заставленным бутылками и заваленным трофейной снедью. А развлекались не пьяным застольным пением. И не танцами. И даже не сексом с тремя молодыми кержачками (тех я нашел в одной из осмотренных кают, оприходованных неоднократно и по полной программе еще по дороге сюда, с ними же были дети, не тронутые).
Для развлечений служило устройство наподобие средневековой дыбы: шкив под потолком, стальной тросик, лебедка. Вокруг были разбросаны орудия пыток, в девичестве самые обычные инструменты – слесарные, столярные, сельскохозяйственные.
Когда я заглянул внутрь, с дыбы только что сняли кусок мяса, мало уже напоминавший человека… Разве только того, что мы нашли сегодня обезглавленным. И прилаживали туда следующего клиента – был он полуобнажен, связан по рукам и ногам, во рту торчал кляп.
Ругеля я узнал сразу.
Ну вот и свиделись…
Дверь я распахнул пинком и начал стрелять, еще перешагивая порог.
Трофейный АК-12 работал как швейцарские часы.
А я работал, как отличник боевой подготовки на тренировочном занятии. Никакой неприцельной пальбы от пуза, уходящей в никуда. Быстрые скупые очереди на два-три патрона, все точно в цель, в тех, кто был потрезвее и первым тянулся к оружию…
Число противников быстро уменьшалось. А потом все пошло не так. АК перестал стрелять.
Я торопливо передернул затвор, чтобы выбросить бракованный патрон. Но он не вылетел из оружия. Патроны попросту кончились.
Идиот! Посчитал по умолчанию, что если у часового три снаряженных магазина, то первый из них, пристыкованный к автомату, набит патронами под завязку. Покойный же раздолбай руководствовался какой-то другой логикой: патронов в его оружии оказалось ровно девятнадцать, я тщательно считал выстрелы.
Рослый бандит, родившийся под счастливой звездой, ухватил ближайшее к себе оружие – помповушку двенадцатого калибра.
Сменить магазин я никак не успевал. Отбросил АК, выдернул наган, выстрелил счастливчику в голову.
Вернее, попытался выстрелить… Боек негромко щелкнул по капсюлю, вот и весь результат. Второе нажатие на спуск породило тот же негромкий звук, ставший для меня похоронными колоколами.
После пятой попытки я понял, что упорствовать бесполезно, но время было безнадежно потеряно – бандит уже держал меня на мушке. Ни метнуть нож, ни попробовать перескочить стол и вступить в рукопашную… ничего не успеть…
Он медлил с выстрелом. Он глумливо наслаждался моментом. Он растянул рожу в усмешке. Он даже соизволил вступить со мной в разговор:
– Небось, хе-хе, у Микешки патроны брал?
Ну и дурак… Нельзя медлить и вступать в разговоры с тем, кого собираешься убить. Я нырнул влево, где за коротенькую паузу успел присмотреть валявшийся карабин.
Уже в прыжке еще раз дернул спуск, без особых надежд, на рефлексе. Наган, к моему изумлению, выстрелил. Понял это я только по отдаче, негромкий звук выстрела потонул в грохоте помповушки.
Торопливо подхваченный карабин не потребовался. Бандюган начал валиться медленно, как подрубленное дерево. Над его переносицей краснело маленькое аккуратное отверстие.