— Вызывай! — рявкнул я, растягивая губы в злорадной ухмылке и протягивая руки к телевизору.
— Последний раз предупреждаю! — цвета на экране стали еще более блеклыми, а линии свернулись в спирали, истончились и исчезли, а вместо них возник огромный жирный восклицательный знак в белом круге с красной окантовкой. — Хозяин?
— Тамбовский волк тебе хозяин! — прорычал я, схватил телевизор и с размаху запульнул его в открытое окно. — И-иэх!
— А! — коротко вскрикнул тот, вылетая в окно, будто и в самом деле живой.
Вжикнул шнур питания, со щелчком выдернув вилку из розетки, плеткой стегнуло меня по щеке оборванное оптоволокно. Пол-лица будто кипятком обожгло, но я не обратил на это внимание.
— Вот так! — отряхивая ладони, выпятил я грудь, и тут внезапно испугался: а ну как этот дрянной аппарат успел сообщить, куда следует о том, как я с ним обошелся. Черт его знает, может, и вправду не просто так грозил. Это ведь не человек — пока абонента выберет, пока пальцем в экран ткнет, пока станция сообразит, чего от нее требуют и нужного абонента отыщет. Канал скоростной как-никак подключен, прямое соединение! Что ему кучку нулей-единичек отправить — плевое дело. Да и неясно, что за это светить может. Глупость, конечно, — выбросил в окно какой-то телевизор! Какое до того дело закону? Ну а вдруг по голове кому этим телевизором — килограмм пятнадцать все-таки весит!
Я осторожно приблизился к окну, перегнулся через подоконник и выглянул вниз. От сердца немного отлегло. Вон он, пиявка, лежит посреди тротуара, глазом своим на меня уставился, экраном треснутым поблескивает. И никого вокруг.
Спуститься, думаю, надо, пока не заметил кто, забрать этот треклятый телевизор, в мусорный бак сунуть — черт с ней, с утилизацией! Как-нибудь выкручусь потом, если что.
Глава 2
Отыскал я брюки, вделся в них — и бегом на улицу. А там уж народ любопытный собираться начал. Вот ведь штука какая: по улице идут, в экран смартфона своего или планшета уткнутся, ничего вокруг не замечают — ни ямы свежевырытой, ни человека, навстречу идущего. А как телевизор разбитый лежит, так сразу понабежали, будто команду «фас!» от «дурильников» своих получили — без них ведь шагу уже ступить не могут, будто по навигатору идут! Стоят, пялятся, головами качают: какой вандал такой замечательный телевизор выбросить мог?
И тут я из подъезда выскочил. Замер у дверей. Господи, и откуда ж вас здесь столько взялось?
А они камерами щелк да щелк и постить быстрее. Ну, попал! Хотел вид сделать, будто не мой телевизор, да только подумал, хуже будет. Все равно разберутся, кто бесчинство устроил — намусорил. В магазине-то, небось, за мной его зарегистрировали.
А народу все больше вокруг собирается, гомонят, обсуждают, снимки делают.
Протолкался я сквозь это стадо, схватил телевизор и потащил за угол, туда, где баки мусорные стоят.
И тут один окликнул меня, серьезный такой, в костюмчике сером, с галстуком:
— Постой, мужик!
— Чего тебе? — обернулся я.
— Твой, что ли, телевизор? — спрашивает.
— Ну, мой. А тебе-то что?
— Чего ж ты его выбросил?
— Совсем дурной? Сам упал, — говорю. — На окошко поставил, хотел подставочку протереть. Вот и…
— Да-а, невезуха! — почесал мужик затылок. — А не врешь?
— А чего мне врать-то? — вскинул я подбородок, а у самого поджилки трясутся. Отродясь враньем не баловал.
— Ты смотри, а то дело-то серьезное, — говорит тот.
— Почему это?
— Да телевизор-то новенький, на гарантии, видать.
— Ну и что?
— Как что? Так ведь сейчас закон такой. Интеллект — он под защитой. Типа, насилие над мыслью. Слово ему поперек не скажи, пальцем не тронь.
— Да ну? — испугался я пуще прежнего.
— Вот те и «ну»! Брательник, — мужик говорит, — у стиралки своей глазок гвоздиком выковырнул, так ему три месяца впаяли за нанесение увечий, и еще ремонт оплатил. А ты: «ну».
Меня аж озноб пробил. Еще не хватало! За глазок какой-то паршивый на три месяца человек за решетку угодил — кстати, у меня тоже такая мысля была, насчет глазка — а тут такое! Это ж на пожизненное потянуть может…
Стою, будто сам не свой, с телевизором разбитым под мышкой и на мужика глазами лупаю. А тот знай себе тихонько надо мной посмеивается, губы кривит. Может, пошутил? Да нет, непохоже. И народ не расходится, словно ждет чего-то. Вот чего только?
Очухался я маленько, решил домой телевизор затащить — при таком столпотворении разве отправишь его в мусорный бак? Враз кто-нибудь заявит, мол, бабки на утилизации сэкономить решил. А дома потихоньку расковыряю этот долбаный ящик, спилю все номерки, изломаю в щепки, молоточком микросхемки потюкаю и вечером выкину — пускай потом что-нибудь докажут.