Но нет. Текли тягучие, словно ириски, секунды, а ничего не происходило. Затем оба инспектора забрались в машину, и та тронулась с места, направляясь в совершенно противоположную сторону. На этот раз, похоже, пронесло… И все же я так ничего и не понял. Столько дел натворил, и тут на тебе: невиновен! Хотя… Искусственный интеллект — штука довольно высокомерная, страдающая манией величия, то бишь, всезнания и непогрешимости. Ну, посудите сами: кто управляет автомобилями? Правильно, братья его меньшие! А раз тем приспичило носиться по улицам сломя свои электронные головы, значит, на то у этих самых братьев причина веская была. Ладно бы одна машина с ума спятила, так ведь нет — целая колонна разом! Такого в принципе быть не может. Следовательно, во всем виноват непонятный форс-мажор. И откуда этому интеллекту знать, что имя форс-мажору — Федя Васильев, и он сам себе интеллект, и машина у него допотопная, мыслит не шире капота…
Ну ладно, будем считать повезло на этот раз. Однако от мешка избавиться не мешало бы. Как говорится, нет улики — нет дела. Стал я крутиться по подворотням, раз уж сюда заехал, вдруг где бак мусорный попадется… Ага, вот они родные кучкой плотной стоят! А большие какие, матерь божья! С меня ростом не меньше. Повезло, думаю: в такой мешок провалится, и не заметишь его там. Остановился неподалеку от баков, в бардачке порылся, очки темные нацепил — мало камера где торчит. Лицо ладонью прикрыл, чтоб уж совсем наверняка, выбрался из машины, открыл багажник, достал из него пакет и к мусорному баку побежал. На каждом из них надпись. Один для органики, второй для текстиля разного, третий для стекла, четвертый и пятый для металлов черного и цветного соответственно, пятый для пластика. Еще есть отдельный для опасных отходов, и для химии использованной, и даже для прочего мусора! Так и написано «Для прочего». С ума сойти! Это ж сортировать замучаешься, в самом деле. Кинулся было я к тому, который для стекла, но задумался. Вроде бы стекло есть, но ведь и пластик присутствует! И еще металлы разные. Насчет черных не уверен, а вот цветные точно имеются. На один бак посмотрел, на другой, на третий — никак сообразить не могу, в какой из них мешок запихнуть. Вот же наказание на мою голову! Хоть в самом деле бери и сортируй.
Долго метался я без толку от бака к баку с мешком, пока не плюнул на все и не решил сунуть его в «прочий» — видать, именно для такого случая, как мой, поставили. Сами потом разберутся, куда что.
Откинул я тяжелую крышку рукой, поднял мешок с земли и через бортик перекинул. Все! Дело сделано. Но только решил закрыть крышку, как из бака приятный женский голос донесся.
— Простите, но я вынужден (странная женщина какая-то, чес-слово! Почему «вынужден», а не «вынуждена»?) просить вас забрать мусор.
Я так и подскочил на месте. Этого еще не хватало, чтобы баки мусорные со мной разговаривали!
— По какому праву? — гундосо спрашиваю я, все еще продолжая зажимать лицо ладонью.
— Что вы сказали? — переспросил бак. — Повторите, пожалуйста, я ничего не понял.
— Я спрашиваю, — я немного отнял ладонь от лица, — почему я должен забрать мусор?
— Это не мой мусор.
— Разумеется, не ваш! Это мой мусор.
— Вот и возьмите его себе обратно, — проворковал бак. Нет, как вам это, а?
— С чего это вдруг? — спрашиваю.
— Я принимаю только прочий мусор.
— Так я тебе и дал прочий.
— Это не прочий! — уперся бак. — Это вполне конкретный: стекло, пластик, цветмет… Вот керамику я могу взять.
— Ну и бери!
— Давайте!
— Я уже дал.
— Нет, так не пойдет. Забирайте! — Крышка бака начала приподниматься, внутри него что-то загудело, и мой мешок начал вылезать наружу.
— Не заберу! По какому, собственно, праву? — вспылил я, бросился к мешку и взялся запихивать его обратно. — Это произвол.
— Не пихайтесь!
— Буду пихаться! — уминая мешок руками, прохрипел я, но тот упорно вылезал обратно.
— Заберите!
— Не заберу! Если ты такой умный, то возьми свою керамику, а остальное отдай соседям.
— Не могу. Сортировка в мои функции не входит. Сейчас же заберите свой мешок! Что за хулиганство? Я буду жаловаться! — мешок преодолел мои усилия и вывалился к моим ногам.
Бак победно хлопнул крышкой и заткнулся.
— Ах, так! — упер я руки в бока, потом схватился за крышку и начал ее приподнимать, напрягая руки. Она вдруг стала неимоверно тяжелой, похоже, бак ее нарочно придерживал.