— Прекратите это безобразие, — заголосил бак, — вы, вандал!
— Ты заберешь у меня мусор! — прорычал я, толкая мешок изо всех сил в образовавшуюся щель.
— Не буду я его брать! Помогите!
И тут я наконец нашел скрытый за сеточкой динамик и угрожающе приставил к нему указательный палец.
— Ты видишь?
— Что? Что такое? — заволновался бак, прекратив выпихивать мешок.
— У тебя зрение есть?
— К сожалению, я лишен возможности видеть. Но что происходит?
Это совсем неплохо, по крайней мере никто не узнает, кто я такой. Если только по голосу?
— Тогда внимай мне! — добавил я металла и торжественности в голос, и еще хрипотцы и немного баса. — Еще одно слово, и хана твоему говорильнику!
Бак затих, потом что-то внутри него зашуршало. Видимо, шевелил «прочим» мусором, размышляя, как поступить.
— Чего молчишь?
— Думаю.
— Заберешь мусор?
— Не могу я, понимаете? У меня проблемы потом будут.
— Да какие у тебя проблемы могут быть? — удивленно воззрился я на бак.
— На профилактику отправят. Полная разборка-сборка.
— Ничего, отдохнешь месячишко-другой.
Бак опять ничего не ответил, но шуршание внутри стихло.
— Ну? — требовательно постучал я носком туфли. — Я жду. И палец у меня уже дрожит от нетерпения.
— Давайте свой мешок! — сдался тот наконец. Крышка бака покорно, но медленно, словно нехотя, приоткрылась.
— То-то же, разговорчивый ты мой! А в следующий раз конкретизируй на своем прелестном боку, что есть «прочий». Кстати, это прямое нарушение прав потребителя! — победно выпалил я и закинул в бак мешок.
Вместительный бак проглотил его и зло захлопнул крышку, едва не прищемив мне пальцы. И тут мне пришло в голову, что угроза порчи городского имущества тоже может быть преступлением. Может, у бака и в самом деле не было зрения, а если было? Что мешало ему соврать мне? По идее, конечно, машина не может лгать, но здесь возникает конфликт интересов: «быть или не быть?» И в этом весь вопрос. Ложь во спасение, так сказать, инстинкт самосохранение, самозащита.
А если так… Черт!
Я бросился к машине, забрался за руль и стремительно рванул с места. Только бы все обошлось, только бы… и на выезде со двора едва не столкнулся лоб в лоб с патрульной машиной.
Взвизгнули тормоза.
Я едва не треснулся лбом о руль, а когда поднял голову, то увидел, как на меня из машины напротив пристально смотрит лейтенант Войцюк…
— Не буду я больше дуть в вашу трубку! — огрызнулся я, отворачиваясь в сторону и засовывая руки в карманы.
— Отказываетесь от освидетельствования?
— Ни отчего я не отказываюсь. Просто вы проверяли меня всего полчаса назад.
— А может, вы уже выпили?
— Не может.
— Будете дуть или нет? — настойчиво повторил свой вопрос Войцюк.
— Буду! — я выхватил из его пальцев трубку и зло дунул в нее. — Все?
Тот внимательно посмотрел на результат — ноль.
— Все, — покорно сдался тот, но не до конца. — Наркотики принимали?
— Нет, не принимал! Не те симптомы.
— Я бы попросил вас… — Войцюк свел брови на переносице.
— Лейтенант, ну чего вам от меня надо? — захныкал я. — У меня сегодня просто тяжелый, очень отвратительный день.
— Разберемся! — авторитетно заверил меня Войцюк и уселся в машину, потянувшись за планшетом. Я только глаза к небу воздел. Привычно соединившись с «консультантом», Войцюк принялся тыкать в экран пальцем. Я вздохнул — это надолго.
В принципе, что я нарушил? Скорость, положенную в жилой зоне, не превысил — не успел. Ремнем по привычке, слава богу, пристегнулся. Что еще? Едва в лоб патрульной машине не въехал, так та внезапно вырулила из-за угла. Но ведь затормозил! Да, согласен, подозрительно — второй раз за день на глаза попадаюсь господину Войцюку, но ведь это не преступление, согласитесь!
От нечего делать огляделся по сторонам, и тут заметил, как у крайнего мусорного бака с надписью «Прочий мусор» начала приподниматься крышка. Я затаил дыхание.
Крышка замерла на миг, потом еще приподнялась, и еще. А затем из его утробы донеслось урчание, и на землю, перевалившись через бортик, вывалился мой мешок.
Я сглотнул — этого мне еще не хватало! Ведь хотел же чем-нибудь сверху придавить на всякий случай.
— Чего это он? — раздался слева от меня голос напарника Войцюка. Оказывается, он тоже наблюдал за странным поведением ящика. — Может, сломался?
— Может, — вздохнул я и повесил плечи.