— Да, хозяин!
— Ты что же, и передачи с фильмами выбирать для меня сам будешь?
— Конечно, хозяин! Зная ваши вкусы…
— Но я сам хочу решать, что мне смотреть!
— Зачем? — недоуменно уставился на меня крошечным глазком видеокамеры телевизор, который я только что случайно заметил у него в самом уголке экрана. Подозрительный такой глазок, с маленьким хитрым зрачком. Потом обязательно заклею липкой лентой.
— Что значит, зачем? — взбеленился я. — Неужели ты полагаешь, будто я не в состоянии сам выбрать, что мне нравится?
— Но я же интеллект! — воскликнул телевизор. — Я для этого и создан, чтобы помогать вам ориентироваться…
— Не хочу я ориентироваться, — огрызнулся я. — Я хочу смотреть телевизор, а не разговаривать с ним!
— Да пожалуйста! — обиделся тот и выдал на экран первый из каналов, по которому шла реклама.
— Дальше! — приказал я.
Телевизор послушно и молча перещелкнул канал.
На другом канале показывали какой-то дурацкий мультфильм с уродливыми персонажами и сюжетом для законченных дебилов.
— Дальше! — о господи, как же раньше было хорошо! Нажимай себе кнопку пальцем и крути. — Дальше!.. Дальше!..
— И не надоело вам, хозяин? — с грустью спросил телевизор, когда я промотал уже каналов тридцать.
— Нет! Дальше!
— А может, я все-таки помогу вам?
— Давай, — сдался я.
— Отлично! — обрадовался ящик и шустро переключил канал. Показывали какой-то непонятный детектив с плоским сюжетом и убогими актерами: ни таланта, ни игры, ни даже способности выучить фразу длиннее двух строк. — Как вам это?
— Не то!
— Почему?
— Потому! — я уже начинал закипать.
— Но я должен знать! — продолжал настаивать на своем телевизор. — Как же в таком случае я выберу нужную вам передачу?
— Сказал же: не то, — устало провел я ладонью по лицу.
— Уточните! — никак не отставал телевизор.
— Уточняю: сценарий отстой, актеры никакие, снято, похоже, на любительскую камеру и одна стрельба.
— Нет, почему же! — возмутился телевизор. — Я только что запросил рецензию на фильм: прекрасный образец современного искусства, снят молодым талантливым режиссером, знаменитые актеры, имеющие высокие рейтинги…
— Да пойми же ты, ящик, — не вытерпел я, — меня не рейтинги интересуют, а сюжет и актерская игра! Понимаешь ты это или нет?
— Понимаю, хозяин, — поразмыслив, отозвался интеллект. — Отправляю вашу рецензию на фильм.
— Не-ет! — вскочил я. — Не смей самовольничать.
— Но я обязан собирать мнения зрителей и отправлять их.
— Ты обязан слушаться меня и показывать передачи!
— И это тоже, — согласился со мной телевизор. — Отправлено.
Я упал в кресло, схватился за голову и застонал: за что мне такое наказание?
— Вам плохо, хозяин? Могу вызвать «Скорую помощь».
— Да, мне плохо! — взлохматил я пальцами волосы. — И будет хуже, если ты мне сейчас же не включишь что-нибудь приличное и не оставишь меня в покое.
— Пожалуйста, хозяин, — словно живой, фыркнул телевизор и переключил канал.
На этом канале транслировали старый детектив по роману Парнова «Ларец Марии Медичи». На душе у меня потеплело. Я поудобнее устроился в кресле, вытянул ноги, сложил руки на животе и уставился в экран. До чего же приятно посмотреть старый фильм! Будто не в экран смотришь, а в окно выглядываешь: настоящая жизнь, живые людьми…
Юра Березовский увлеченно рассказывал капитану Люсину о происхождении ларца. Игра актеров — закачаешься, диалоги — заслушаешься!..
— Хозяин? — убавив вдруг звук почти до минимума, спросил телевизор.
— Ну что тебе еще? — взорвался я.
— Как вы такое можете смотреть?
— А что такое? — тут уж меня обуяла неподдельная растерянность.
— Ну как же! У этого фильма нулевые рейтинги. К тому же диалоги слишком сложны — я и половины из них осмыслить не могу, а мой ай-кью, между прочим…
— Слушай, отвянь, а? И дай мне спокойно фильм досмотреть, — захныкал просительно я.
— Но я обязан вас предупредить, хозяин!
— Предупредил?
— Да.
— А теперь замолкни и включи звук, — нервно пошевелил я большими пальцами.
«…Я бы хотел, Виктор Михайлович, чтоб вы мне сами все рассказали. Сами, понимаете?» — произносит капитан Люсин, глядя в лицо Михайлову. Тот в нерешительности опускает голову.
«Я же вам про этот чек уже все рассказал».
«Ну, про чек, может быть, все. А вот про это?» — Люсин достает из портфеля сверток, разворачивает его и показывает Михайлову старинную икону.